— Что нам завтра! Мы хотим получить деньги сегодня!
— Если вы будете только шуметь, мы не разрешим вопросов ни сегодня, ни завтра.
Вкладчики, ругаясь и жестикулируя, вышли в приемную. Опять звонит Степанов-Бродский. Спрашивает, как решен вопрос с выдачей вкладов. Отвечаю ему:
— Никак еще не решен. Выпроводил всех. Будем решать вопрос вечером.
Мы остались с Григорьевым одни; бухгалтер угрюмо молчал.
Я сел в кресло и тоже молчал.
— Этак нас, Петр Михайлович, надолго не хватит, — заговорил Григорьев. — Вкладчики нас с потрохами проглотят... Надо какую-то норму им установить. Да и раньше так бывало: банки не раз сокращали норму выдачи по вкладам.
Опять обрадовал. Как ни просты были мысли бухгалтера, но они почему-то не рождались в моей председательской голове. Откуда я мог знать, что так и раньше было, что это практический повседневный закон экономики.
— С индивидуальными вкладчиками мы наладим. Сократим выдачу, пошумят и уйдут, — продолжал разъяснять Григорьев. Хуже с казенными предприятиями; все их ведомости и отчеты — темная вода, а пахнет сотнями тысяч. Тут уж нам придется ухо держать востро. С бухгалтерами придут, а это народ тертый...
Маленький, сухонький Григорьев, своими черными усами и черными глазами похожий на цыгана, говорил все это спокойно, точно на счетах считал.
Вечером устроили совещание с комиссаром банка. Установили выдавать вкладчикам от трехсот до тысячи рублей в месяц, в зависимости от суммы вклада. Комиссару предложили не оплачивать ассигновки государственных предприятий без визы комиссий рабочего контроля.
Перед уходом я дал распоряжение начальнику караула завтра поставить у дверей моего кабинета красногвардейца.
Когда на следующее утро я пришел в Совет, приемная кишела спекулянтами. У двери моей комнаты стоял бородатый Кузьмич. Опираясь на винтовку, он держал шумную ватагу на почтительном расстоянии от двери. Смеющимися глазами смотрел, как набросились на меня все эти мелкие акулы, шумя и размахивая руками.
— Сегодня у молота дежурит мой дружок, Егор, — сказал Кузьмич. — А я пришел посмотреть, как Советская власть тут орудует. Вот вижу, что наше дело охранять надо, эта банда штыка требует.
— Обойдемся без штыка, Кузьмич...
В течение двух часов разговаривал я с вкладчиками. Я каждому объяснял, что они будут получать от трехсот до тысячи рублей в месяц. Мелким домовладельцам терпеливо объяснял, почему мы вынуждены сократить выдачу вкладов, и обещал им в случае нужды помочь. Эти уходили успокоенные. От частных предприятий пришли управляющие, владельцы, бухгалтеры с толстыми папками документов и ведомостей. С этими разговоры были сложнее.
Разбирая требования стекольного завода Пьянкова на 74 000 рублей, наш бухгалтер потребовал справку, сколько завод брал из банка в предыдущие шесть месяцев. Пьянковский бухгалтер вынужден был сознаться, что в течение шести месяцев они взяли из банка 18 000 рублей.
— Почему же теперь вы требуете выдачи такой большой суммы?
— Распоряжение владельца завода, — ответил бухгалтер.
— На какие надобности?
— Расчеты с поставщиками.
— Но раньше вы не получали таких сумм?
— Не было надобности.
— Выдача предъявленной суммы не может быть разрешена.
Через два дня к нам явился сам Пьянков с делегацией рабочих.
— Вот я вместе с делегацией от рабочих завода. Вы отказались выдать деньги с моего текущего счета, мне рабочим платить нечем.
Я попросил рабочих на минутку выйти из кабинета. Наш бухгалтер заявил Пьянкову, что он может по-прежнему спокойно кредитоваться в частных банках, не затрагивая своего текущего счета в Госбанке. Пьянков горячился, угрожал остановить производство. Я решительно заявил ему, что денег от нас он не получит. Пьянков ушел. Попросил я в кабинет рабочих.
— Зачем вы пришли с хозяином?
— Товарищ Никифоров, он нам заработной платы не платит. Говорит, что Советская власть задерживает в банке его деньги. Вот мы и пришли.
— Значит, вы пришли защищать вашего хозяина от Советской власти? Кто у вас председатель комитета?
— Председатель я, — заявил рабочий средних лет.
— Вы член партии?
— Да. В этом году записался в партию. Рабочие все на заводе за Советскую власть. Но хозяин говорит, что вы не выдаете ему денег, а поэтому он задержал зарплату и предложил поехать с ним сюда.
— Ему столько денег для зарплаты не надо. Он никогда столько денег не брал.
Я усадил рабочих и терпеливо разъяснил им задачи рабочего контроля, а бухгалтер ознакомил их со всеми махинациями капиталистов, старающихся подорвать финансовое положение Советской власти.