Именно потому, что большевики изначально и громогласно заявили себя не узко-национальными (российскими) революционерами, а передовым отрядом мировой революции, Октябрь - ее первым очагом, а также приветствовали антимонархические революции в Германии и Австро-Венгрии как шаги к мировой пролетарской революции, российский опыт оказался вполне привлекательным и для Запада. Это выразилось в создании советских республик в Венгрии, Баварии, Словакии и (что менее известно у нас в стране) в Эльзасе и Руськой Краине (то есть в Закарпатье). Причем эти республики вовсе не были инспирированы Коминтерном, поскольку возникли сразу после I Конгресса Коминтерна, когда тот был еще в основном организацией виртуальной, практически не имевшей национальных секций, и даже эмиссары Коминтерна сплошь и рядом еще не доехали из Москвы до своих стран.
Большевики, безусловно, готовы были сделать все возможное для того, чтобы помочь слабым европейским советским республикам. Навстречу Восточному походу Венгерской Красной Армии они, как известно, бросили силы РККА двумя колоннами - через юг Польши и через Румынию - с тем чтобы соединиться с Венгрией, Словакией и Руськой Краиной. В перспективе предполагался прорыв к Советской Баварии и вообще революция в Германии. В Москве, конечно, заметно не хватало информации о событиях в Западной и Центральной Европе, но о движении Советов в Германии, Австрии, Северной Италии и Силезии (включая юг Польши) знали. Более того, СНК и Коминтерн, видимо, полагали, что неудача установления советской власти в Вене была вызвана случайными и непринципиальными факторами.
Как известно, план соединения с западными советскими республиками воплотить в жизнь не удалось: для большевиков неприятным открытием оказалось существование хорошо экипированных и прекрасно вооруженных союзниками польских корпусов, переброшенных с севера Польши к Карпатам, а Южный поход был сорван Григорьевским мятежом. Между тем несомненно, что успех этой операции радикально изменил бы политическую карту Европы и соотношение сил в ней. "Красный пояс" в перспективе мог бы протянуться через Словакию, Венгрию, Трансильванию и Австрию до Северной Италии - с последующей революционизацией Германии и Польши и возвращением советской власти в Прибалтику. В этих условиях столицей будущего СССР (напомню, что Советский Союз был образован в декабре 1922 года) стала бы, безусловно, не Москва, а Вена (или даже Берлин).
На II Конгрессе Коминтерна (июль-август 1920) - уже после гибели советских республик в Европе - большевики наконец откликнулись на призыв Троцкого обратить особое внимание на Восток и на колониальный вопрос. Резолюции II Конгресса Коминтерна, разработанные Лениным и Роем, впервые внятно сформулировали принципы национально-освободительных революций и национально-освободительных движений для колониальных и зависимых стран. Интересно, что распад колониальных систем, случившийся в основном после II Мировой войны, в теоретическом плане не породил каких-либо принципиально иных концепций, несмотря на большое число теоретиков из "третьего мира": фактически все они в основу своих построений явно или неявно ставили логику и систему аргументации, предложенные большевиками.
Сразу после II Конгресса Коминтерна в Баку состоялся I Съезд народов Востока (по тем временам грандиозный - двухтысячный), который принял соответствующие декларации. Впрочем, основы этой большевистской стратегии были заложены еще в ноябре 1917 года - обращением СНК "Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока", в котором провозглашались отказ от тайной дипломатии, право наций на самоопределение и содержался призыв к национально-освободительным, антиколониальным революциям.