Солдатам 8-й и 4-й рот были розданы боевые патроны. В полном сборе была команда пулеметчиков.
В полку никто не ложился спать. Все чувствовали, что должно произойти что-то значительное, такое, что историческими сделает и эту ночь, и тех людей, которые там наверху, в Смольном, решили вступить в смертельную схватку с Временным правительством; и полк нетерпеливо, с трепетом ждал только одного: в этой схватке не кликнет ли клич Смольный, не позовет ли Военно-революционный комитет к себе на помощь. Ждал, чтобы тысячью голосов ответить: «Слышим, готовы! Идем к вам… Почему вы не звали нас раньше?!».
Около 8 часов пришло распоряжение: выступить к Зимнему дворцу в количестве 300 человек, сбор в казармах Павловского полка.
Через несколько минут отряд построился, а через полчаса мы подходили уже к Марсову полю.
В пути солдаты интересовались только одним: действительно ли их вызвал Смольный, действительно ли идем добивать Временное правительство.
Боялись провокации, ошибки, недоразумения.
Обстановка поддерживала тревогу. Ночь выпала темная. Порывами дул холодный, северный ветер. Где-то слышалась перестрелка.
Марсово поле было сплошь заставлено штабелями дров. Невольно вспоминались февральские дни, когда в войска стреляли из-за каждого угла.
Почему Марсово поле не могло сыграть роль Ловушки, где под прикрытием дров и ночи можно было учинить расправу над теми, кто шел по зову своего Ревкома?
В казармах Павловского полка нас встретил капитан Дзевалтовский. Часть волынцев была назначена для связи со все подходившими частями и рабочими отрядами, а часть для охраны юнкеров, а позже и женского батальона, когда тех обезоружили и захватили на Дворцовой площади.
Глубокой ночью был взят Зимний дворец. Кликами радости и долго несмолкавшим «ура» встретили волынцы свой отряд, когда около 6 часов утра он принес им в казармы весть о взятии дворца и о ликвидации Временного правительства.
Но иллюзий ни у кого не было даже в эту минуту. Все знали, что еще много борьбы и трудностей предстоит, чтобы окончательно считать погребенным Временное правительство и твердо установившейся власть Октября. Действительно, на другой же день после переворота, 26 октября, стало известно, что готовится забастовка на двух пунктах, одинаково важных для нормального хода жизни города: на водопроводе и на электрической станции.
Обычно в таких случаях на место забастовки Ревком посылал кого-нибудь из представителей гарнизона и партийного товарища из рабочих.
Уладить дело с рабочими водопровода Военно-революционным комитетом было поручено автору этих строк и еще одному рабочему.
Как и следовало ожидать, достаточно было точной информации обо всем происшедшем и указания, что войска гарнизона сознательно готовы на всяческие жертвы и на самую жестокую борьбу за власть, осуществляемую Военно-революционным комитетом, чтобы «забастовщики» сейчас же отказались от своего плана и просили нас и от их имени приветствовать власть Советов.
Ставка «Всероссийского комитета спасения родины и революции» на забастовку была бита, по крайней мере, среди рабочих.
Зато появились зловещие тучи на горизонте со стороны Царского Села — Пулково.
Туда теперь стремительно бросились все, кому не на словах был дорог переворот 25 Октября…
Приказ о выступлении Волынского полка против Керенского был получен в полковом комитете от тов. Н. В. Крыленко, когда тот в час дня 30 октября лично приехал в полк.
Около пяти часов вечера полк выступил в количестве до 1000 человек, и к 10 часам вечера мы были в Пулкове.
В отдельных воспоминаниях, посвященных этому моменту, верно и кстати указывается, что если этот эпизод и является мелким, звеном в истории Октябрьских дней, зато он поражает другим: высотой порыва, пламенностью энтузиазма и той твердой решимостью и волей к победе, на которые способны только революционные массы народа.
Если отражение сил Керенского представлять себе как более или менее организованное выступление против него войск петроградского гарнизона, то получится картина, имеющая весьма мало общего с тем, что было на самом деле.
Не солдат только выслал Питер для защиты от врага, а в полном смысле слова армию Революции.
Солдатами этой армии были все, кто готов был умереть за дело Октября, все, для кого в этот момент не было ничего более святого, как Революция, и более ненавистного, чем враги ее!