Более серьёзным недостатком этого собрания, чем выше упомянутые упущения, является то, в каком порядке издатели собрали эти песни вместе. Полностью отсутствует чёткий принцип работы как в собрании в целом, так и во внутренней организации песен отдельных авторов. Похоже, что они были просто размещены в том порядке, в каком были записаны на магнитофонных лентах — источниках работы. Для тех, кто разделяет духовный интерес к этому жанру, нет ничего более неприемлемого, чем академические принципы редактирования и методы изучения письменных текстов, но, тем не менее, требуется большая редакторская работа над этим изданием, чем была проделана. Существуют два резонных принципа составления собраний подобного рода: хронологический порядок или тематика. Вероятно, никогда не будет возможности осуществить издание таких песен на основе хронологического принципа, если только среди гигантского множества советских фольклористов не найдётся просвещённая душа, «работающая в стол». Но было бы полезно и создало бы старт для будущего, если бы нашлось какое-то руководство по датам создания песен, даже самого проблематичного типа. Вполне вероятно, что большая часть этого материала — десяти-пятнадцатилетней давности, а самые недавние песни созданы где-то около 1975 года.
Подобно этому, отсутствие какой-либо биографической информации об авторах — ещё один вызывающий сожаление недостаток. Фактически, как только было принято решение опубликовать произведения этих авторов на Западе и их имена были обнародованы (предположительно без их разрешения), — представление известных биографических сведений о них не принесло бы им никакого дальнейшего вреда; на самом деле, подобная информация может скорее воспрепятствовать карательным мерам, чем спровоцировать их.
Организация собрания песен в тематическом порядке дала бы большое преимущество, в частности, в случае произведений Высоцкого, и более того, позволила бы слушать песни в непрерываемой последовательности. Трудно поверить, что при расположении тех или иных песен рядом у редактора была сознательная цель их стилистического сопоставления. Но что было нужно больше всего — это контроль качества редактирования; даже в случае Высоцкого, часто бывает, что его предельно мощная работа зажата между недолговечными песенками-однодневками, едва достойными воспроизведения.
Три тома текстов, сопровождающих магнитофонные записи, представляют собой монументальный труд транскрибирования (текстовой расшифровки пения), проделанный неизвестным героем. Это совсем нелегко даже для чрезвычайно сообразительного русскоговорящего человека аккуратно транскрибировать то, что слышится на плёнках часто плохого качества. Магнитофонные песни покрывают очень широкий спектр лингвистических регистров, но доминирует безусловно — разговорный, требующий исключительного внимания и такта при транскрибировании. Расшифровщик аудиозаписей слегка подшли-фовал тексты, избегая таких вещей как фонетические транскрипции нестандартных форм, и это была достойная похвалы аккуратная работа. Кое-какие опечатки забрались в тексты, но их очень мало, учитывая огромную массу обработанного материала. Несколько песен представлены в искажённых вариантах, иногда, возможно, без пары строф[194], но, в общем, стандарт высок. Тексты в книгах фотографически скопированы с машинописных отпечатков, и хотя размер шрифта мелкий, читаются достаточно легко; единственный недостаток — непрофессиональное расположение текстов на странице, с частыми переносами (со страницы на страницу) иногда даже в середине строфы.
Независимо от этих мелочей, есть один крупный вызывающий сожаление недочёт в записи текстов. По неизвестным причинам, и за исключением только песен Галича, названия других полностью пропущены. Это не мелкий недостаток, так как названия часто являются интегральной частью текста. Пожалуй, наиболее серьёзные упущения касаются двух песен Кима: «Мороз трещит, как пулемёт» (Кн. III. С. 58) должна иметь название «Подражание Высоцкому», и следующая песня «Мы об Марксе твердим и об Ленине» должна называться
«Подражание Галичу». Обе песни — мастерские сатирические пародии, и текстуально, и в их авторской интерпретации, но, за неимением названий, обе теряют большую часть своего смысла. Отсутствие названий песен Высоцкого вызывает наибольшее сожаление. При исполнении он так же, как и Галич, и Окуджава, — придаёт большое значение комментированию песен (как закладывают основу здания), давая детали, касающиеся обстоятельств их сочинения (как например, «Эта песня была сочинена для фильма, который был снят, но не показан»), событий, на которые он ссылается и т. д.
194
Здесь, видимо, требуется подчеркнуть: автор рецензии не учёл того, что книги в этом собрании имели вспомогательную функцию по отношению к коллекции магнитофонных записей и поэтому содержали редакции текстов, которые соответствовали содержащимся на кассетах авторским фонограммам. С другой стороны, и необходимые пояснения на сей счёт в собрании отсутствовали.