С этой точки зрения, кроме неприемлемо правдивой картины каждодневной жизни, которую они представляют, эти песни находятся за пределами официальной терпимости по причине использования в них истинного просторечия во всём его безнравственном тлетворном ореоле. Это еще один фактор, способствующий непереводимости сочинений Высоцкого. Двигаясь дальше в область подпольной песни, обнаруживаем песни Высоцкого из жизни уголовников и трудовых лагерей. В то время как песни о каждодневной жизни бросают вызов официальной догме, провозглашая несовместимость одобренной идеологии с жизнью обычных людей, песни уголовников предлагают альтернативную идеологию. Эта идеология зиждется на отказе от цивилизованных условностей и прибегает к бешено агрессивному, конкурентоспособному духу беспощадного индивидуализма; он обнаруживается за пределами СССР в литературной поросли гангстеризма, Дикого Запада и комиксов. И наконец, в подпольной составляющей репертуара Высоцкого есть сравнительно небольшое количество песен, в которых он от своего имени, как член советской культурной элиты, рассказывает о личном и профессиональном давлении, которое навлекает на него его статус. В общем и целом, Высоцкий — это самое близкое явление к тому, что в СССР называется поистине народным артистом, и актёры с номинальным званием «Народный артист» должны дрожать от стыда при одной мысли о нём.
Smith G. Underground Songs //Index on Censorship. 1978. № 2. P. 67–72[197]Перевод с английского В. Ковнера
Р. Полчанинов
«ПЕСНИ РУССКИХ БАРДОВ — ТЕКСТЫ — СЕРИЯ IV»
Мне кажется, что на появление в сентябре 1977 г. первых трёх сборников текстов песен русских бардов наша зарубежная печать не обратила должного внимания. Была небольшая неподписанная рецензия в «Континенте», № 14 и две рецензии в «Новом русском слове» — и это, кажется, всё. Вместе с тем, появление текстов, как я подсчитал — 706 песен — большой и нужный труд, за который надо было бы воздать должное и составителю и издательству. В ноябре 1978 г. к трём сборникам прибавился четвёртый, и общее количество песен достигло внушительной цифры — 927.
В первых трёх сборниках были хорошо представлены только Высоцкий (209 песен), Галич (106) и Кукин (80), а Окуджава почему-то был представлен слабо — всего 24 песнями. В своей предыдущей рецензии («Новое русское слово», 10.3.1978) я этого вопроса не касался, так как подбор песен был сделан по вкусу составителя, а о вкусах спорить не принято. К тому же и название — «серия» — ни к чему составителя не обязывало. Он свои «серии» даже не назвал «сборниками текстов». Такое название я условно дал этим книжкам для удобства изложения собственных мыслей. Другое дело, если бы составитель назвал свои «серии» «антологией» или «полным собранием» — тогда можно было бы ему предъявить кое-какие требования.
Некоторые свои мысли относительно сборников текстов песен я высказал в прошлой рецензии, и если составитель не принял их во внимание, то не вижу смысла повторяться. Единственно, о чём я считаю нужным снова упомянуть, так это о названиях песен в оглавлении. Как правило, все песни имеют в качестве названия слова первых строк, но в некоторых случаях — авторские названия, что усложняет поиск нужной песни в общей массе.
Отсутствие введения, данных об авторах и указателя не только в первых трёх сборниках, но и в недавно вышедшем — четвёртом, говорит, что составитель ставил перед собой самую скромную цель — снабдить покупателей кассет со звукозаписями текстами песен, как это теперь принято при выпуске грампластинок и кассет. Правда, некоторые фирмы дают на обложках альбомов пластинок всестороннюю информацию об авторах, исполнителях, инструментах и т. д., но это делают далеко не все, и парижская ИМКА-Пресс в этом отношении не исключение.
197
Публикацию сопровождает краткий постскриптум: «АЛЕКСАНДР ГАЛИЧ. С глубокой печалью мы узнали о внезапной кончине 15 декабря в Париже Александра Галича, великого русского художника, человека честного и цельного, и нашего личного друга. Его концертные выступления на Западе после его эмиграции в 1974 году завоевали ему совершенно новую аудиторию для его остроумных и сатирических песен и поэм. Его будут помнить с любовью и благодарностью». Автором этого сообщения, как выясняется, был редактор журнала Майкл Скам-мелл, принимал участие в организации конференции о неофициальной литературе Восточной Европы как части Венецианского бьеннале в декабре 1977-го. Выступление там Галича, на котором вместе с сотрудниками журнала присутствовал и Дж. Смит, оказалось последним.