— Видишь, в чём дело… Среди нас, людей, которые занимаются авторской песней, есть тоже разные люди. Ну, во-первых, есть колоссальная разница между авторской и эстрадной песней. Почему авторскую песню слушают дома, а эстрадную нет, — это очень просто. Я <это> так определил для себя… Например, с нормальной официальной эстрадной песней, которой у нас заполонено и телевидение, и радио, и сцены, — связано обязательно зрелище. Это всегда большой оркестр, меняется свет, определённые костюмы и так далее. И когда уходит зрелище из этой песни, она почти всё теряет. Там иногда бывают удачные или менее удачные оркестровки. Но так как есть много талантливых музыкантов, которые имеют информацию широкую, — они делают хорошую музыку. Хорошо оркеструют, во всяком случае. Даже если музыка вторичная — они пытаются придать ей современную окраску. Поэтому это слушается, когда ты на сцене смотришь, по телевидению; если ещё <и> выразительный интерпретатор, если хорошо <сыграно>, — ну, так, ничего… Как только вот это зрелище уйдёт и ты перестаёшь это видеть и начинаешь слышать — ты понимаешь, какой бред они поют. В основном. Хотя когда, например, там — хорошие поэты… Или в основном когда — человек, который всерьёз относится к профессии, <каким> был Бернес. Который искал, находил, работал с авторами (и с Женей Евтушенко, и вот кулиевскую песню[65] спел, — которые стали просто как классика), — то эта песня поднимается выше, чем обычная нормальная эстрадная песня. Но их, к сожалению, очень мало. Поэтому в домах, на магнитофонах не хочется их слушать, не хочется взять их к себе в гости домой. Они очень проигрывают без сопровождения оркестра, и света, и смены номеров. Проигрывают не только как исполнители. А потому что <сами их вещи> — как бы раз и навсегда сделанные. Ну, один раз послушал, два раза послушал, зрелище ушло — и слушать уже неохота.
А вот песня авторская… Я опять повторяю, в ней тоже есть очень много разных людей, которые в ней работают. Она, там, называлась студенческой… барды, менестрели… туристской, — какая угодно. Я никогда в жизни вообще не примыкал ни к какому этому «течению», ни к кому себя не причислял. И всегда старался быть сам по себе, и очень обижался, когда мне говорили, как вот… вы бард, менестрель… Почему «бард»? Какой там! Что?.. Просто я писал стихи всегда… Когда я был мальчишкой — и в школе, и будучи студентом, — я очень много писал пародий. Пародий, капустников. Но тогда капустники были просто событием колоссальным. (К нам ходили люди со всей Москвы.) Потому что они обязательно были — очень острые. И потом, капустники <были> уже просто из частной жизни — такой, которая происходила внутри коллектива, скажем, в студии, во МХАТе, — они переходили на темы более широкие и обобщённые. Мы никогда не показывали только наших педагогов. А у нас были уже такие маленькие своеобразные драматические произведения, маленькие мюзиклы, потому что мы писали туда и музыку и тексты. Уже будучи студентами.
И это были какие-то — тогда уже — ростки даже просто нового жанра. Сейчас это уже называется музыкальной комедией или мюзиклом… Тоже довольно глупо, потому что мы этого делать не можем, — нам нужно своё придумывать чего-то. Я вот мечтаю когда-нибудь сделать в своей жизни — действительно написать мюзикл, — в который не будут написаны вставные номера, а который уже будет написан сначала с песнями, музыкальными номерами, без которых не будет существовать вообще эта пьеса, этот мюзикл. А именно я хочу, чтобы на песнях лежала нагрузка драматургии… Понимаешь?.. Ну, у меня всякие есть по этому поводу прожекты.
Вот, но во всяком случае, когда мы занимались в студии этими делами всеми, они уже были более серьёзны, чем казались по форме. В них, во-первых, я тебе повторяю, были ростки нового жанра — вот каких-то новых музыкальных пьес, которые в этом десятилетии просто расцвели махровым цветом. И опять — в них есть более-менее удачные, но в основном это чушь. Всегда. Потому что пишется какая-то основа драматическая, потом в неё песни вставляются… Человек говорил, говорил, потом вдруг: «А-а-а!», — как чёрт из бутылки запел и думает, что это музыкальное произведение, — мюзикл. Ничего подобного! Если человек может продолжать говорить, почему надо петь! Зачем? Продолжай говорить на здоровье. Надо, чтобы это было необходимо, и чтобы музыкальные номера, и особенно тексты, и песни, которые там есть, — чтобы они такую же нагрузку несли на себе, если не большую, чем просто текст прозаический, который произносится.
65
В репертуар М. Н. Бернеса входила малоизвестная песня «Всё ещё впереди» на стихи К. Кулиева (муз. Э. Колмановского). Однако не исключено, что Высоцкий здесь оговорился, имея в виду другое, знаменитое, произведение певца — «Журавли» на стихи Р. Гамзатова (муз. Я. Френкеля).