Если бы ты видел сейчас мою покаянную морду, ты бы простил мне половину грехов. А если бы ты знал причину, по которой я тебе пишу, ты бы простил вторую половину. Дело в том, что никаких причин писать тебе именно сегодня у меня нет, а вдруг почувствовал неодолимую потребность, и с полфразы отложил работу. Причина же внутренняя этой потребности у меня есть.
Дело в том, что, когда мне кисло и скудно, я забиваюсь в нору. Мне как-то больше нравится делиться радостями, а не бедами.
Аркашка, милый, только вчера ночью понял, что у меня есть пьеса. Написано много и, видимо, неплохо, и вместе с тем, всё равно мура. Не хватало какого-то последнего элемента. Я и сам измучился и всех окружающих измучил. Теперь всё стало на место. Только вчера я догадался, что если в пьесе, кроме всего остального важного, говорится о театре, то этот театр надо показать в работе, никуда не денешься. И я вспомнил важный кусок старой пьесы, и от этого куска всё сразу сдвинулось, получило свои причины, линии переплелись, и эпизоды слиплись. Пьеса ещё не написана, но она уже есть. А так как я начинал не с конструкций и логики, а стихийно, то у меня куча свежего материала (и по форме и по внутри-эпизодной драматургии) и никакой дистрофии и рационал [нрзб.] и всё это симпатично бубнит и действует, а теперь ещё и развивается занятно и крупно. Если всё это не иллюзия, то недельки через две получишь экземпляр пьесы. Всё.
В пьесе ты узнаешь многое тебе знакомое, только перекрученное до состояния котлеты. Достаточно сказать, что главному актёру Градову Александру Аркадьевичу, работающему в прекрасном городе Риге, — 34 года. Но тут уж ничего не поделаешь. Всякий сюжет это, как ты понимаешь, не фото, а жизненный опыт, замаскированный под случай. Ещё в этом сюжете, если говорить о рижанах, действует милая печальная актриса Вика и совершенно очаровательная (все это говорят в один голос) дочь актёра Градова 14-ти лет по имени Майя, очень важная особа с отчётливыми взглядами на жизнь, которые у неё меняются постоянно. Все, кому я читал эпизоды, где действует эта девочка, — в неё влюблены, и считают её главным действующим лицом, и ждут её появления в эпизоде. Так и передай Стелле, и ещё передай, что если я по кому всерьёз соскучился, то это по ней. Я всё помню, и очень полюбил эту курносую, и завидую тебе, Аркашка, и Наде.
*
О, Стелла Аркадьевна, Вы совсем забыли меня. А это неправильно с Вашей стороны! Почему бы Вам не взять в лапу вечное перо и не написать мне совершенно отдельное личное письмо, тщательно отредактированное родителями? А то я ем толстую рижскую селёдку необыкновенной вкусноты, и плачу солёными слезами, и вздыхаю…!!! [рисунок сердца] — В этом месте я уронил слезу.
Малыш, я правда соскучился.
*
Дорогая Наденька, ваш Аркадий мужик, грубая натура, поэтому только мы с Вами, как женщины, можем понять этих нежных чувств. Целую Ваши ручки и желаю счастья всему вашему дому.
Ребята, пишите мне, буду отвечать в срок и с толком, потому что я позавчера наконец отдал читать роман, и у меня осталась только возня с пьесой, сценарием и фантастической повестью, и я теперь свободный человек — такое у меня ощущение.
Аркадий, поэму не прислал, потому что она ещё в редакции, и будет всё по-другому. Как только закончу — вышлю. Песни давай только отмеченные, и вообще сообщи мне, как и что. Говорят, ты стал хорошо и просто играть и тебя все полюбили. Аркаша, милый, я счастлив, если это так, я всегда в тебя верил, и кроме того, ты обязан обеспечить мне счастливый финал в пьесе, хочешь не хочешь, я показываю там творческий взлёт Градова.
Цалую всех скрозь.
Миша
Публикация и комментарии В. Ш. ЮРОВСКОГО
ИСТОЧНИК
СНИМКИ ИЗ ДОМАШНЕГО АРХИВА СЕМЬИ РЯЖСКИХ
Моя бабушка вспоминала и рассказывала про Высоцкого не очень охотно. Почему, стало понятно много лет спустя из очерка его одноклассника, кинодраматурга и режиссёра Владимира Акимова: «Кстати, о ботанике. Была у нас по этой науке учительница, имевшая, как и прочие учителя, своё прозвище. Дети всех времён и народов в этом деле мастаки, такой уж у них глаз — иронический и мудрый, тут обижаться грешно и неумно. Однако некоторые обижаются, да ещё как. Короче говоря, эта самая учительница дала нам задание на дом — вырастить на чём-либо плесень и принести в класс. Задание по тем временам сложное, почти невыполнимое, так как всё съедобное съедалось, не успев дойти до заплесневелого состояния. В назначенный день Вовка Высоцкий, по-моему, единственный — если не считать записного отличника, приволокшего какую-то жуткую дрянь в аккуратной баночке, — принёс заплесневелую морковь. Дальнейший разворот событий я живописать не берусь, скажу только, что прозвище учительницы было Морковка».