Песни бардов, пасынки официальной культуры, не звучат в советском эфире, и к ним неодобрительно относятся профессиональные его наполнители. К услугам этих песен прибегает иногда лишь вещающая только на заграницу радиостанция «Голос Родины», пекущаяся о заблудших своих гражданах по сю сторону занавеса и прекрасно понимающая, что тоненький голосок Новеллы Матвеевой действует куда более «ностальгически», чем сочное меццо Людмилы Зыкиной, которым потчуют своё, прочно запертое, население. Но количество плёнки с записями бардов на территории Советского Союза огромно, возможно, больше всего её запасы в Комитете по радио и телевидению, песни расходятся по стране одна за другой, и сдержать этого, по-видимому, уже нельзя. Но — бережёного Бог бережёт: собрание «Песен русских бардов», выпущенное издательством «ИМКА-Пресс», уже надёжно сохранило нам это не совсем обычное свидетельство — живые голоса, каждый из которых выражает образ мыслей и чувств многих и многих людей. Конечно, в собрание вошло далеко не всё, но это первое издание такого рода — 30 часов звучания, более 700 песен 18 авторов — может дать полное представление о целом пласте культуры. Пусть специалисты судят, высокое оно или низкое, искусство бардов. Эти песни — про нас. Мы их слушали, мы их пели.
Новое рус. слово. 1978. 24 февр. С. 6
ПЕСНИ РУССКИХ БАРДОВ
Серия I. То же. Серия II. То же. Серия III. ИМКА-ПРЕСС, Париж, 1977
Три маленьких сборничка — тексты песен с тридцати имеющихся в распоряжении издательства кассет современных русских, можно сказать, бардов, а можно и шансонье, трубадуров, разве что «барды» — более обрусевшее слово.
Придирчивый эстет мог бы вздохнуть по поводу поверхностности и эпигонства бардов второго, третьего и n-го разряда, по поводу разрыва между ними и такими настоящими поэтами, как Окуджава, Галич, Ким, Высоцкий (парадоксально выигрывающий в чтении — даже не любитель его песен обнаруживает стихийную изобретательность его поэтики). Но издание не задумано как антология, как лучшее из лучшего, оно верно и объективно отражает картину того, что поют сейчас в России. И кто поёт сейчас в России. Каждый — особенно каждый юный — читатель сам разберётся, что ему нравится, что он сам запоёт, зная теперь точный текст и подыгрывая себе на гитаре, или подпоёт одной из подобных же кассет. Кажется, особенно полезно будет это издание для «эмигрантских детей»: даже у бардов малого калибра они найдут сегодняшний, живой, иногда забористый, насыщенный уличным жаргоном русский язык.
Одно обидно: кассетные барды полностью отождествлены с текстами, которые они поют. Только одному Хлебникову повезло: над песней Евгений Бачурина «Как по речке по Ирану» написано — «стихотворенье Велимира Хлебникова» (вероятно, эти слова взяты прямо с плёнки, все остальные песни Бачурина — на его собственные тексты). Но Бертольт Брехт и Иосиф Бродский, Борис Слуцкий и Андрей Вознесенский, прелестный детский поэт Эдуард Успенский и совершенно офольклоренный Юрий Алешковский — вот первые попавшиеся имена не удостоенных упоминания авторов текстов. Даже «Очи чёрные» и «Утро туманное, утро седое» попали в песни Высоцкого, раз уж он их спел и записал.
Конечно, не всегда легко установить реальное авторство некоторых песен, но стоило, во-первых, сделать это во всех поддающихся определению случаях, во-вторых, поместить хотя бы краткое издательское примечание о том, что наличие песен на кассетах того или иного барда не всегда означает авторство текстов. К слову, об авторстве двух песен, то признаваемых за лагерный фольклор, то оспариваемых разными авторами. Уже упомянутому Алешковскому принадлежит написанная в начале 60-х годов песня «Товарищ Сталин, вы большой учёный». Знаменитая песня «Стою я раз на стрёме» сочинена в 1946 году ленинградским филологом-германистом Ахиллом Левинтоном[182], который в тот момент отнюдь не предполагал, что и ему придётся скитаться по тюрьмам, но вскоре получил свои двадцать пять (свидетель обвинения — провокатор Север Гансовский [183]). Обе песни, войдя в фольклор, обросли многочисленными вариантами, не всегда совпадающими с изначальным текстом.
183