— Я бы написал лучше, — ворчал полугном.
— Я верю, — сказала я, созерцая свой труд. — Но писать лекцию скучнее, чем объявления.
— Всегда мне достается черная работа, — пробурчал Отто, перечитывая мое творение.
«Я, Ола Ляха, пребывая в Рорриторе, действительно в соревновании с местным практиком уничтожила девять зомби и одно умертвие. Сделано это было исключительно с целью продемонстрировать мощь и пользу артефактов, изготовленных в нашем Университете. Я не хотела доказать, что я крутая истребительница зомби или выпендриться перед своими коллегами. Я боюсь зомби. Я боюсь вообще любую нежить и нечисть, включая даже домовых. Я теоретик. Хотите узнать мое мнение по поводу артефактов или начертательной магией — милости прошу. Хотите вызвать меня „на слабо“, чтобы я доказала свое умение боевого мага — мне слабо! Я боевую магию сдала с трудом, меч в руках держать не умею, зато могу угостить арбалетной стрелой каждого, кто будет задавать идиотские вопросы. Всем спасибо за внимание».
— Глупый текст, — сказал Отто. — Ты себя этим позоришь.
— Наоборот, — сказала я довольно. — Я покрыла себя неувядающей славой честного человека! Это в наши дни еще большая редкость, чем теоретик, отгрызающий собственной вставной челюстью шею живого мертвеца.
— Не знал, что у тебя вставные зубы, — удивился полугном.
— Так народ считает. Просто натуральные бы такого издевательства над собой не выдержали.
Полугном задумался.
— Только не надо опять водить ко мне экскурсии! — подозрительно сказала я.
— Я не про экскурсии думаю, — рассеянно ответил Отто, что-то прикидывая на пальцах. — Я пошел, дела зовут.
Вечером ко мне в гости опять пришла Илисса. Она весело тарахтела про новую распродажу в магазинчике возле студгородка, но когда я потеряла бдительность и ушла на кухню за чайником, то сестра Ирги показала свое истинное лицо. Вернувшись, я застала девушку стоящей на табуретке и с увлечением шарящей на верхней полочке.
— Что ты делаешь? — возмутилась я.
— Ирга написал, что все самое вкусное ты прячешь там, — покраснела она.
Я порадовалась тому, что она еще может краснеть, потому что прожорливый некромант, чье воспитание наложило такой отпечаток на невинное дитя, никогда не краснел, уничтожая мои запасы.
— У Ирги, — сказала я сладким тоном. — Устаревшие сведения!
— А-а-а, — разочаровалась Илисса. — Просто он говорил, что у тебя всегда есть такие вкусняшки, которые в простом магазине не купишь. И он по ним очень скучает.
— Ирге — большой привет! — сказала я. — Как только он начнет скучать не по моим запасам продовольствия, а по мне, я вышлю ему этих лакомств.
Когда парой минут позже ко мне в комнату ввалился счастливый полугном, Илисса уже вовсю изображала из себя благовоспитанную девушку, давясь твердокаменными сухарями, которые я не пожалела ей достать с полочки с надписью «НЗ».
— Вот, — ликующе сказал лучший друг, протягивая мне нечто. — Сувенирная продукция! Поставим на поток! Заработаем много денег.
Он держал на ладони вставную челюсть довольно угрожающего вида с надписью: «Ола рекомендует. Лучшее средство от зомби. Применение: подойти к зомби и перегрызть ему глотку данным предметом».
— Я сейчас на твоей глотке это апробирую! — возмутилась я.
— Ладно, допишу противопоказания, — засмеялся Отто. — «Противопоказано использовать на гномах». Зато смотри, какая вещь!
Он ловко раздробил челюстью на крошки самый древний сухарь и не погнушался собрать их все и отправить себе в рот.
— Отто, — простонала я. — Только через мой труп.
— Это легко устроить, но согласись, что идея — блеск! — ответил полугном, увлеченно уничтожая мой НЗ.
24. Деловые переговоры
Блондин Лим хочет подмять под себя бизнес героев, и вызывает их на переговоры. Удастся ли Оле выбраться живой?
Отто застал меня подозрительно нюхавшей содержимое кастрюльки.
— Что ты делаешь? — удивился он.
— Пытаюсь определить — прокис суп или нет. Только что слопала полкастрюли и вдруг закралось подозрение… — Ответила я.
— Не переживай, — сочувственно сказал Отто. — Ну, посидишь немного в местечке уединения… Зато кишки почистишь.
— Да, тебе хорошо говорить! А если меня на улице припрет? Зима на дворе, в кустики не сходишь — холодно!
— Нельзя с таким трепетом относиться к своему мягкому месту, — нравоучительно заметил полугном. — Не лютые морозы, потерпишь, а я тебя прикрою от нескромных глаз, если что.
Я представила себе эту картину и содрогнулась.
— Не надо, я лучше какой-нибудь лирин порошочек выпью.
— А самолечение вредно…
— Что это тебя на мораль потянуло? — спросила я, роясь в лекарственных запасах соседки.
— Просто, — вздохнул полугном, — я волнуюсь. Блондин прислал письмо. Приглашает на деловую встречу.
Я закашлялась, отчего горький порошок пошел не в «то» горло.
— Встречу?
— Настоятельно советовал нам прийти и обсудить перспективы развития алкогольной коммерции, — лучший друг протянул мне письмо.
— Я знала, что рано или поздно этим закончится, — помрачнела я. — Он же еще на Летнем балу предупреждал о своем интересе в нашем деле. Что предпримем?
— На встречу пойдем, — сказал полугном. — Но позиции сдавать не будем. Сама знаешь, сколько на нас завязано.
Я кивнула, читая безукоризненно вежливое послание Блондина. Мы были посредниками между владельцами кабачков и мелкими производителями различных алкогольных напитков. Гномы-поставщики не станут иметь дело с Лимом. Во-первых, у Блондина есть свои интересы и связи в аристократических кругах, во-вторых, его отец слишком хорошо известен своими высказываниями типа «всех гномов — в резервации, и молоты — им в руки», «эльфов — запереть в Сумеречных горах, пусть стреляют на пользу людям». В-третьих, аппетиты Лима очень нескромные, значит, — прибыль упадет, а это нашим поставщикам ой как не понравится!
— Почему он прицепился именно к нам? — спросила я, борясь с желанием чихнуть. Проклятый порошок! Прав был Отто, самолечение вредно. — Не мы одни занимаемся поставками алкоголя. Тем более, что наши клиенты — это капля в море!
— Ну, насчет капли ты преуменьшаешь, — обиделся полугном. — А на счет всего остального я уже думал. Мы самые слабые — это раз. У нас нет команды, которая бы стала за нас грудью, а все наши поставщики находятся далеко отсюда. Мы занимаемся мелкими партиями редкого спиртного — это два. Уверен, что Блондин прикупил себе какую-то пивоварню и хочет занять нашу нишу. Или кто-то из его дружков не знает куда сбыть свой товар.
— Так пусть идет договаривается с владельцами кабачков! Здоровая конкуренция им только на пользу.
— Конечно, но договариваться — это не аристократическое дело. Лучше прийти на все готовенькое. К тому же, что может сравниться с гномьим алкоголем? Разве люди могут гнать такой самогон?
— Люди еще не то могут, — хмыкнула я, вспомнив свою соседку по улице. Она умела превратить в крепчайший самогон все, что угодно: от вполне съедобных продуктов, до содержимого мусорника. Капитала она на этом не сделала, потому что продукт моментально распивался ею же самой и ближайшими собутыльниками. Тем не менее, факт изобретения чудо-аппаратов для самогоноварения остается фактом.
— И три, — сказал Отто серьезно. — Он тебя не любит…
— Это не новость, — отмахнулась я. — Тебя он тоже не любит.
— Согласен, — сказал полугном и покраснел, видимо вспомнив, как Лим пытался подставить его деловую мужскую репутацию. — Но тебя он не просто не любит. Ты вызываешь у него злость и зубовный скрежет.
— Это с чего же такие бурные эмоции? — спросила я.
— Ты ему не дала, — просто объяснил Отто. — Ты много знаешь девушек, которые бы отказали Блондину? Да еще в грубой форме? Да ему нас раздавить — дело чести!