Утром меня разбудил Отто. Я открыла глаза, почувствовав, как ожесточенно он тянет меня за ногу.
— Вставай, сегодня наш первый рабочий день. Просыпать никак нельзя! Нам сказали в девять быть у мастера!
— Рань какая несусветная, — пробурчала я, глядя в окно. На улице было пасмурно и серо.
— Я уже даже воды из колодца набрал, — слишком радостно, как для такого утра, сообщил полугном. — Она ледяная! Так бодрит!
Я побрызгала кончиками пальцев себе в лицо водой, и решила, что на этом мой долг перед гигиеной выполнен. Мы отправились в «Самое лучшее» завтракать. Не смотря на утро — время, не популярное для посещения питейных заведений, кабак был полон. Хозяин услужливо подвел нас к единственному свободному столику и поставил две тарелки с яичницей. Народ молча смотрел, как мы едим, готовясь задавать вопросы. Как только Отто отложил вилку, самый кто-то самый смелый, спросил:
— Вы надолго к нам?
— До травника, — ответил Отто.
— А вы будете очень заняты? — робко спросил крупный усатый мужчина, сидящий за соседним столиком.
— А что? — спросила я.
Народ замялся.
— Вот Мастер Фил, к нему как не обратишься, а он все занят и занят. Заказы берет очень редко и иногда за необходимыми артефактами аж в Чистяково приходится ездить, а там все втридорога, и дорога опять же, — пожаловались жители.
— К нам можно обращаться, — важно сказал полугном. — Мы все сделаем, скоро в нашей мастерской вы сможете увидеть наши расценки и получить консультацию по всем вопросам. А теперь нам пора, спасибо за внимание.
— Интересно, — сказала я, когда мы шли к дому мастера Фила, — когда ты собираешься выполнять частные заказы? У нас и так дел невпроворот. Ты еще не забыл, что нам нужно обеспечить артефактами от нежити все население этого края?
— А жить ты на что будешь? Обеспечение артефактами — это наша официальная работа, и половину зарплаты мы должны отдавать, — тут Отто издал душераздирающий вздох, впрочем, как всегда, стоило ему вспомнить о денежных потерях. — А вот индивидуальные заказы — это индивидуальные заказы для индивидуального желудка, а не на благо университетской казны!
Мастер Фил ждал нас в своей маленькой, донельзя захламленной прихожей. Какие-то вещи, тряпки, стопки журналов, детали от чего-то образовывали огромные кучи. Лишь в одном месте хлама было меньше всего и на чистом клочке стены гордо висел диплом Университета.
— Садитесь, — приказал руководитель нашей практики.
Мы в растерянности оглянулись. Куда садиться? На кучи барахла? Чтобы в нем утонуть или испачкаться?
— Спасибо, — ответил Отто. — Мы лучше постоим из уважения к вам.
Фил подвигал своими кустистыми бровями, подумал и сказал:
— Брат и сестра, значит. Так-так, что-то вы не похожи.
— Странно, не так ли? — пробормотал Отто.
— У нас отцы разные, — сказала я. — Вот такая вот грустная история.
— Понятно, понятно. Значит так, если хотите, чтобы я подписал вам практику, ведите себя прилично. Каждое утро в десять будете у меня на пятиминутке, потом пойдете работать к себе в мастерскую, насколько я знаю, Университет вам дал задание.
— Дал, — согласились мы.
— Хорошо, будете, значит работать. За полученный индивидуальный заказ будете платить мне двадцать процентов.
— За что? — спросил Отто.
— За общее руководство! Так, значит, не пить алкоголя! Почую утром запах перегара — не подпишу зачет!
Мы молча уставились на Фила, ожидая продолжения.
— Ты, — кривоватый палец мастера указал на меня, — чтобы никаких шашней с парнями! Узнаю — запру в чулане!
У меня отвисла челюсть.
— У нее есть жених, — сказал Отто.
— Жених? Официальный?
— Официальнее некуда, они уже день свадьбы назначили, уже родители благословили, — убедительно заверил полугном.
Я продолжала пребывать с отвисшей челюстью.
— Привести ко мне на знакомство!
Я сдавленно пискнула, Фил, видимо, расценил это как согласие, и обратился к полугному.
— Ты! Девок не портить!
— Это как? — удивился Отто.
— Это значит не пребывать с ними в прелюбодейских отношениях! — рявкнул мастер. — Или тебе подробнее объяснить?
— Не надо.
— Так вот, так вот, ослушаешься, кастрирую!
— Что? — возмутился полугном. — Да что вы себе вообще позволяете?
— Молчать! — хриплый старческий голос сорвался, мы подождали, пока Фил откашляется и уже тише повторит:
— Молчать! Я вам тут руководитель! Как отец родной! Вы меня слушаться должны, почитать и уважать! Все понятно? Пошли вон! За работу!
Мы в молчании прошли несколько домов, и я, наконец, сформулировала свою мысль:
— Как ты думаешь, он сумасшедший?
— Все может быть, но нам с этого что? Нам его терпеть надо. Руководитель!
— Давай напишем куда-нибудь и пожалуемся.
— Кому? Декану? Чтобы он посмеялся и сказал что-то типа: ах, бедные деточки, они не выдержали взрослой жизни! Конечно, там им не Университет, где их по головке гладили и все прощали, это взрослая жизнь, что же они хотели! А вы, Беф, так их хвалили, так хвалили!
— Ты думаешь, Декан знал, куда нас посылал?
— Конечно, — кивнул Отто головой, — судя по дате на дипломе Фила, Декан если не учился с ним, то определенно его знал. К тому же именно, помнишь, именно Декан занимался нашим распределением.
— Вот зараза! — в сердцах сказала я.
— Нам остается только смириться и с честью вынести выпавшее нам испытание, — пафосно сказал лучший друг.
— Ты на ночь торжественные речи читал? — поинтересовалась я.
— Эх, ты, — махнул рукой Отто, — пойдем искать заклинание, надежно избавляющее от запаха перегара.
Во всей этой ситуации радовало одно — судя по приветливым лицам встречающихся горожан, они были искренне рады прибытию новых магов. С нами часто останавливались и заговаривали, и к тому времени, когда мы подошли к нашей мастерской, я уже могла отвечать на вопросы, не вслушиваясь:
— Да, надолго, до травника.
— Да, обращайтесь, мы работаем с индивидуальными заказами.
— Да, занавесочки понравились.
Дома мы сразу направились в мастерскую — нужно было определить фронт работ, чтобы выгодно совмещать и общественную работу, и труд себе на благо.
— Послушай, ты не в курсе, почему они все дружно прицепились к этим тряпкам?
— К каким? — рассеянно отозвался Отто, занятый печью.
— К занавескам. Все женщины об этом спрашивают!
— Не знаю, может, это особо ценные занавески из городского музея, которые лет двести назад по собственному почину удавили какого-то супостата, и теперь они перешли к нам? Так сказать, на всякий случай.
— Тогда я их сниму, на всякий случай.
— Не стоит обижать горожан недостойными дипломированного мага выходками, — нравоучительно сказал Отто.
— Я еще не дипломированный, — буркнула я, сделав в памяти заметку выяснить про таинственные занавески.
Неделя прошла спокойно. Каждое утро мы завтракали в «Самом лучшем», знакомясь с горожанами и набирая заказы. После была пятиминутка у мастера Фила, во время которой он повторял свои предостережения относительно нашего образа жизни и делился воспоминаниями молодости, а потом мы работали, работали и еще раз работали. Местный кузнец и его подмастерья были загружены изготовлениями наших заготовок, и Отто не ленился пару раз в день забежать проконтролировать их качество, пугая мастеровой люд до икоты своими придирками.
В воскресенье я решила устроить себе день имени кровати. Вечером убедительно попросив Отто не будить меня даже в случае конца света и приезда короля в эту глушь, что было равноценными событиями, я завернулась в одеяло и сладко заснула.
Мои прекрасный, упоительный, сладостный сон, в котором я выиграла главный приз на розыгрыше Хьюдорской кондитерской фабрики — тонну шоколада и огромную повозку различный конфет и только-только приступила к их дегустации, был грубо прерван взрывом смеха. Я зарылась глубже в одеяло, намереваясь досмотреть сон, но шоколад уже успел растаять, а конфеты испариться. И мне начало сниться какое-то чудовище.