— Подожди, — спросила я, — ты что, читаешь мои мысли?
— Да, — сказал Кот, потягиваясь.
Это значит, что он знает, как я думала про него, как про обычного кота? Еще и мышей думала заставить ловить.
Я не знаю, может ли бесплотная душа краснеть, но моя покраснела, это точно.
— Да ладно, — сказал Кот, мягко подходя ко мне поближе. — ты не пррредставляешь, как иногда хочется побыть обычным котом.
Я, уже ничему не удивляясь, села в туман, и Кот залез мне на колени. Я ласково чесала его за ухом, гладила густую и пушистую шерсть, а он мурлыкал так, что у меня дрожало где-то в кишках. Так, незаметно для себя, я задремала.
Разбудила меня мягкая лапа, постучав по моему носу.
— Тебе поррра.
— Я не думала, что души спят, — поделилась я, потягиваясь.
— Твоя душа очень устала, — мягко сказал Кот. — Ей пррришлось пррроделать очень тяжелую ррработу.
— А почему я этого не помню? — спросила я. Неужели мне удалось осуществить самую большую мечту всех лентяев — спать и работать одновременно?
— Подарок за ласку, — ответил Кот. — Зачем тебе лишняя боль? А теперррь тебе поррра.
— Спасибо тебе, — от души поблагодарила я рыжего за доставленное удовольствие. — А теперь куда — в котел или на жаровню?
— Хуже, — захихикал Кот. — Деррржись, Ольгерррда, еще увидимся.
Меня понесло куда-то, закрутило в вихре, и наступила темнота.
Я открыла глаза. В углу на потолке в паутине сидел здоровенный паук и смотрел на меня. Я скосила глаза влево и увидела край коврика с коровами на лугу — подарок на какой-то Новый год от моих сестер. Я у себя в комнате? Да, у себя. Этот грязно-белый потолок с трещинами я вижу каждое утро в Гнедино. Но как? Каким образом? Я же умерла!
Я скосила глаза вправо и увидела кресло-качалку, на котором спал Ирга. Я попробовала повернуть шею и меня пронзила острая боль. От неожиданности я застонала. Значит, я все-таки не умерла? Не помню, чтобы в учениях про загробный мир упоминалось про боль в шее! Я попробовала повернуть шею и опять застонала. Некромант пошевелился, открыл глаза и посмотрел на меня. На миг его лицо застыло, а потом осветилось такой радостью, что у меня перехватило дыхание.
— Ола, — прошептал он и прикоснулся к моей щеке ладонью так осторожно, будто я была экспонатом в королевском музее драгоценностей. — Милая, ты узнаешь меня?
Я решила не кивать и попробовала сказать.
— Да, — язык ворочался с трудом, будто он забыл о своих обязанностях.
Ирга закрыл глаза и прижался своим лбом к моему. Кап. Кап. Мне на щеки упали теплые капли.
— Ирга, — я все-таки заставила непослушный язык двигаться, и во рту наконец-то появилась слюна. — Ты плачешь?
Вместо ответа он обхватил ладонями мое лицо, словно боялся, что оно рассыплется.
— Как я рад, что ты вернулась! — сказал он прерывающимся голосом.
Я ничего не понимала, но вид такого Ирги меня очень напугал, и я потянулась, чтобы обнять его.
— А-а-а!
— Что, милая? — отстранился он. — Я сделал тебе больно?
— Почему я не чувствую рук? И ног?
— Не беспокойся, тебе нельзя волноваться. Просто целители тебя так плотно накачали обезболивающими, что ты не чувствуешь ничего.
— Шею-то я чувствую, — возразила я.
Ирга растерянно развел руками.
— Пить, — попросила я, не в силах больше сдерживаться.
— Сейчас.
Некромант вышел из комнаты, а я задумалась, что в его облике мне показалось странным.
Вместо Ирги в мою спальню ворвался Отто.
— Золотце! Золотце! Мы уже думали, что тебя потеряли! — восклицал он, поднося к моим губам кружку с водой.
— Расскажи, что случилось, — попросила я.
— Ой, ты столько всего пропустила, — начал полугном, двигая кресло так, чтобы я могла его видеть.
Я молча рассматривала его правую руку на перевязи, огромный шрам, украсивший пол-лица и уходящий к подбородку. Видимо, чтобы зашить рану, целителям пришлось выбрить часть шикарной бороды лучшего друга и теперь Отто смотрелся, мягко говоря, смешно.
— С чего начинать? — спросил полугном, устраиваясь поудобнее.
— Ни с чего, — сказал от двери мягкий голос и в поле моего зрения вплыл целитель. — Ольгерду нельзя волновать.
Мне он не понравился сразу. Какой-то он был формальный, строгий, от одежды пахло травами, в кармане рубашки торчал какой-то инструмент.
— Выйди, Отто, — приказал целитель, снимая с меня одеяло. — Меня зовут Игнатий, и сейчас я тебя осмотрю.
Я нахмурилась. Что я могла сделать? Запретить ему, если я не могла пошевелиться?
— Так, так, так, — бормотал целитель, прикладывая ко мне ладони. — Чувствуешь меня?
Ужас тонкой струйкой просачивался мне в сердце. Я продолжала ничего не чувствовать! Неужели меня парализовало?
— Я ничего не чувствую! — панически взвизгнула я.
— Так и должно быть, — сказал Игнатий.
— Должно? — спрашивать «целитель, я умру», наверно, не имело смысла, но это не придало мне оптимизма.
— Не беспокойтесь, — мягко сказал целитель, и я почувствовала, как меня обволакивает спокойствием.
Ну уж нет! Хватит с меня.
— А ну перестаньте, — рявкнула я во свою мощь легких, которая у меня была. — Я буду беспокоиться, я буду орать сейчас, пока мне не объяснят, что происходит!
В комнату вбежал Ирга и положил ладонь мне на лоб.
— Ола, милая, успокойся.
— Не хочу! Что происходит?
— Ола, милая, любимая, единственная моя, — уговаривал некромант, а целитель что-то творил за его спиной. — Ола, посмотри на меня, посмотри, милая!
— Не хочу, — заявила я, пытаясь извернуться и посмотреть на целителя. — Я хочу знать, что происходит! И что происходило!
Хлоп! Я почувствовало, как меня обдало магией, я словно погрузилась к теплый кокон. Порадовавшись, что хоть это я могу ощущать, я пригрозила:
— Очнусь, поубиваю вас всех! — и заснула.
Спала я плохо. Меня мучили кошмары, все вокруг горело, мне было нестерпимо жарко, лишь только чьи-то прохладные руки спасали меня от боли. Наконец, боль заполнила меня всю и я проснулась от собственного крика. Что-то тяжелое лежало на моих ногах, чьи-то сильные руки удерживали мои. Я открыла глаза. Надо мной склонилось встревоженное лицо Ирги в тусклом свете небольшого огонька на потолке. За окном была непроглядная темень.
— Ничего, это пройдет, — сказал со стороны моих ног целитель. — Держи ее, чтобы она не билась.
Ага, значит, я не парализована! Ну, одной хорошей новостью больше. Теперь вам меня не удержать — кроме сильной боли во всем теле, я чувствовала себя превосходно, была очень злой и ужасно хотела есть.
— Уйдите с моих ног, — приказала я целителю. — И вообще уйдите, чтобы я вас не видела!
— Тихо, тихо, тихо, — сказал целитель успокаивающе.
— Пошел вон! — завизжала я, не понимая причины своей неприязни к магу, но не желая терпеть его присутствие. В конце концов, кто здесь болен? Кто имеет право на капризы?
— Уйдите, — попросил Ирга.
— Я предупреждаю… — начал целитель.
— Аааа! — завизжала я.
— Уйдите! — крикнул некромант.
Целитель пожал плечами и вышел, зато в комнату тут же заглянул Отто.
— Что случилось? — испуганным тоном спросил он.
— Я не знаю, — ответил Ирга, обтирая мое лицо мокрым полотенцем.
— Ребята, — сказала я. — Дайте мне поесть.
— Мы не уверены, — начал некромант, но я протестующее замахала головой и спросила:
— Где Варсоня?
— Игнатий не разрешил его пускать, — наябедничал Отто.
— Плевать на Игнатия, — сказала я. — Позови Варсоню.
— Что ты творишь? — спросил Ирга у меня. Я поразилась усталости в его голосе, поэтому успокаивающе ответила:
— Мне Игнатий не нравится.
Ирга помолчал и сказал:
— Он тебя по кусочкам собрал. У тебя все кости были переломанные. Внутренности отбиты.
— Этого мне нельзя было говорить? — с уверенностью спросила я.
Некромант кивнул.
— Передай целителю мое большое спасибо, — сказала я. — Но теперь я не хочу его видеть. И хочу все знать.