- А какое тебе дело, бесплотный призрак? - стал в позу король.- Я вообще удивлен, почему тебя оставили в Мидгарде. При встрече надо сообщить бабушке Хель о ее досадном упущении.
- Не тебе судить, человек, что разрешено духам, а что запретно. Я, Старый Сакс, хозяин этих угодий, здесь я имею достаточную силу, чтобы стереть тебя в порошок. К сожалению, мне запрещено использовать энергию, питающую меня, для дел разрушения. Я нахожусь в Мидгарде, как ты называешь этот мир, благодаря моему лесу, и тот поддерживает меня своей силой. Но лес - это сосредоточение жизни, и если мне придется уничтожить жизнь, то мой зеленый друг войдет со мной в противоречие, и я развоплощусь. Однако знай, варвар, если ты или кто из твоих людей только попытается поднять руку на моего последнего сына,- и прозрачный старец кивнул на раненного Торкландом парня,- мне будет все равно, и тогда вам не выбраться отсюда живыми. Видишь, чужак, я от-. кровенен с тобой, я даже готов тебе помочь добрым советом, лишь бы вы поскорее убрались отсюда.
- Отец, защити не только меня, но и остальных людей деревни,- прошептал раненый, цепляясь за плетень.
- Конечно же, мой дорогой Робин, я просто знаю, что ты не оставишь их и первый заслонишь грудью односельчан.
Олаф, оперевшись на меч, наблюдал эту умильную сцену между бесплотным духом-отцом и едва живым сыном.
- Ладно, йотун с тобой, старый хрыч, я согласен,- Олаф плюнул на песок и растер ногой,- будем говорить. А ты, парень,- повернулся король к Робину,прикажи своим людям забить поросенка и накормить моих молодцев. А то, когда они голодны, я сам с ними с трудом справляюсь.
Викинги, столпившись чуть в стороне, наблюдали за беседой между своим предводителем и лесным духом. Суеверные северяне сперва струсили, решив, что против них выступил кто-то из богов. Но, видя уверенное, граничащее с нахальством поведение конунга, тоже осмелели.
- Да чтобы кабанчик пожирнее был, а можно и двух заколоть! И эль мы допить не успели! - выкрикивали стоявшие вдалеке хирдманы, но подойти ближе все-таки еще не решались.
- Пусть заткнутся и ведут себя поскромнее, а то вообще ничего не получат,пробурчал Робин, но насчет поросят все же распорядился.
Старик-призрак нагнулся над сыном и приложил прозрачные руки к его голове. Сила на глазах возвращалась к парню.
- Хорошо, а теперь скажи,- обратился Торкланд к Робину,- почему ты не захотел пропускать нас в свой лес, несмотря на то, что буквально накануне здесь проехал отряд таких же точно норманнов, как и мы?
- Потому, что их сопровождал Великий! - ответил за сына старец.
- Что, сам Один?! - ошарашенно пробасил Торкяанд.
- Нет, это был другой ас, я его не знаю.
Олаф облегченно выдохнул.
"Ну, раз не Один помогал моим врагам, то это мог быть и Локи. Даже скорее всего Локи. С кем еще может водить дружбу такой проходимец, как мой враг? Конечно, с себе подобным",- размышлял конунг.
Но даже если это и Локи, то известие все равно было неприятным. Противостоять могучему асу было задачей не из легких. Олаф был рад, что никто из его хирдманов не слышал последних слов, все ушли выбирать поросенка на ужин, а повернуть назад Торкланд уже не мог.
- А что за добрый совет ты мне хотел дать, старик? - вдруг вспомнил конунг начало разговора.
- Не ходи дальше моего леса. Поворачивай назад, если желаешь вообще когда-нибудь вернуться домой.
- Чего же я должен бояться? Неужели местность за твоим лесом кишит такими существами, как ты? - засмеялся Олаф.
- Нет, человек, к сожалению, не такими. Ты вспомнишь наш разговор, когда встретишься с ними. За моим лесом начинается Пиктская пуща! - сказал Старый Сакс.
- А это еще что за местная достопримечательность? - заинтересовался король.
Он уселся прямо на край дороги, оперевшись спиной на плетень, и, поигрывая обнаженным мечом, приготовился слушать.
- Пикты - это народ, который древнее ваших богов,- начал дух,- они даже не совсем люди. Их образ мыслей непонятен никому из ныне живущих как на земле, так и в небе. Очень давно пиктские боги проиграли битву за небеса и были низвергнуты вниз. Но владыки Пекла ужаснулись, увидав их, и отказались принять. Ужвуты - так их называют - ушли к своим детям, пиктам, и стали жить с ними вместе.
Но боги создали людей настолько же более сильных, красивых и лучше приспособленных к жизни, чем пикты, насколько они сами превосходили ужвутов. Прошло столько веков, что ты, северянин, не можешь даже вообразить. И вот пикты, некогда владевшие Мидгардом, теперь загнаны в болотистый лес и забыты. Они скоро исчезнут совсем - и пикты, и их боги. Они знают об этом и ненавидят мир. Всякому существу, будь то человек или зверь, они мстят.
- А скажи, как ты думаешь, Старый Сакс, что нужно в этом гиблом месте людям, по следу которых я иду? - задал вопрос Олаф, задумчиво почесывая грязную бороду.
- Не знаю, ведь их вел Великий. Скорее всего, они ищут поживы, как и все вы, северные варвары. Но я и их, как и вас, постарался удержать от этого необдуманного поступка.
- И они конечно же тебя не послушали,- усмехнулся Олаф.
- К сожалению, да.
- Значит, у них были на то основания. Не взыщи, акс, я тоже не послушаюсь тебя. Уж такие мы есть, (еверяне. Поэтому-то мы и покорили вас, саксов, как вы rаньше загнали в болота бедных пиктов.
- Пиктов загнали не мы, а бритты, древние жители той страны. Мои предки лишь победили бриттов,- возразил дух.
- Какая мне разница, главное, что мы, норманны, скоро победим всех в Мидгарде. К этому все идет, нам нет равных в бою ни на суше, ни на море. А я, чтобы ты знал, величайший из викингов, Олаф Торкланд, и не мне бояться этих вырождающихся уродцев и их полудохлых божков,- самодовольно ответил Олаф.
- Ладно, человек, раз ты не хочешь прислушаться к голосу разума, это твое дело, но запомни: лучше не оставайся в пуще на ночь. Прощай, мне надо уйти. Лес зовет меня, но я буду следить за тобой глазами лесных птиц и зверей, пока вы не покинете деревню.
Голос стал слабеть, а старик растворяться в воздухе. Олаф поднялся с земли и, отряхнув с себя пыль, пошел к своим людям.
- Не бойся, сакс, не обижу я их, даже награжу золотым со своим изображением. Пускай помнят своего короля,- обернулся конунг к полуисчезнувшему духу. Торкланд порылся за поясом и, вытащив увесистую монету, швырнул ее под ноги Робину.