- Олаф против этой мелюзги продержится сколько угодно, ежели они не преподнесут ему какой-нибудь сюрприз,- сказал Хэймлет Локкинсону.
Пэук не возражал, он был одним из представителей той породы викингов, которые не особо рвутся в драку, хотя и никогда от нее не отказываются. Локкинсон ушел из дому еще ребенком. В отличие от других своих собратьев, его не манила жажда крови и славы, он просто мечтал увидеть мир, вдоволь попутешествовать. Но, воспитанный в семье славного датского викинга, рассматривал войну как само собой разумеющееся событие, что-то вроде приема пищи или сна, без чего мир не мог бы существовать.
Пэук отдал Ричфорд в руки Хэймлета только потому, что не видел никакого смысла в его дальнейшей обороне, город был фактически взят, и Локкинсон не считал зазорным то, что вместе с захватчиками примет участие в разграблении толстобрюхих саксов, которые успели изрядно ему надоесть. К тому же Хэймлет предложил Локкинсону совершить увлекательное путешествие в дикие земли Ингленда, и тут Пэук уж точно не мог отказаться,
- В обход так в обход,- просто согласился Локкинсон. Переведя дыхание после крутого подъема, два датчанина молча углубились в лес, в сторону прямо противоположную от ущелья. Они шли волчьим шагом, быстро, след в след.
Тем временем телега, справа и слева от которой шли Торкланд и Чипи, продолжала пробираться сквозь кустарник, маскирующий дорогу к пиктскому убежищу. Кабни, сменив Свейна, сидел на козлах и правил лошаде-подобным существом, которое на протяжении всего пути исправно выполняло все обязанности своих собратьев по каторжному труду.
По идее, поселение неприятеля было уже совсем рядом, и Олафа тревожил тот факт, что враги не встречают их на дальних подступах, а дают войти в деревню. Это явно свидетельствовало о готовящейся западне.
"Лишь бы Хэймлет не подвел",-думал Торкланд, заранее обнажив меч.
Неожиданно впереди послышалось ужасающее кваканье.
"Наверно, их боевой клич",- решил Олаф и вопросительно посмотрел на Чипи.
Девушка заметила его взгляд.
- Это не поддается переводу,- сказала она.- Такой крик обозначает что-то вроде военного экстаза, причем он у каждого племени свой.
В этот момент последний куст раздвинулся, и люди увидели поселок пиктов.
Олаф еще никогда не лицезрел такого количества нор, вырытых в мягкой известняковой породе скал, нависающих над обоими берегами ручья. Входы в маленькие пещеры были довольно просторные, даже человек крупного телосложения мог свободно вползти в них на четвереньках. Поражало другое: многие дыры были расположены на довольно большой высоте, в два, а порой и в три человеческих роста. Вероятно, кроме всех прочих своих способностей, пикты могли еще ползать по стенам, словно тараканы.
И викинг тут же в этом убедился. Ворвавшиеся в деревню воины племени хиги не встретили никакого сопротивления и, обследовав жилища нижнего уровня, нашли их пустыми. Тогда они полезли по скалам, ловко, словно упомянутые Торкландом насекомые, тут-то их и ожидало жесточайшее сопротивление. Из верхних нор на головы захватчикам посыпались булыжники, видимо выковырянные прямо на месте.
Торкланд взглянул вверх. На краю правого склона одиноко стояли Сигурд и Свейн. Слева вся кромка обрыва была усеяна пиктами, которые были уже готовы метнуть вниз свои короткие копья.
- Кабни! Чипи! Под щиты! - громко проорал конунг и схватил свой щит, лежащий на возу поверх груды золота.
Кабни на мгновение замялся, но Чипи, не утерявшая отменную пиктскую сноровку, сдернула с телеги первый попавшийся щит и прикрыла им и себя и советника.
Град дротиков пробарабанил по большим круглым щитам северян. Каменное и костяное оружие, которым воевали пикты, не могло принести вреда людям, закованным в броню. Утерянные во время памятной переправы через гнилую затоку шлемы викинги возместили римскими, которые в изобилии хранились на складах в поселении, шлемы эти были несколько легковаты, но от пиктских стрел защищали даже лучше норманнских. Оставалось прикрыть только лицо да небольшие участки тела, между подолом кольчуги и поножами. Но даже толстые подкольчужники викингов и кожаные штаны с успехом противостояли примитивному оружию пиктов, если стрелы попадали на излете.
Даже прыткая Чипи упрятала перед этим походом под поножи свои длинные ноги. Торкланд отметил эту предусмотрительность девушки. С того момента, как она превратилась из уродливого, но вполне сносного пикта в кокетливую красавицу, Олаф был о Чипи худшего мнения.
"Где же Хэймлет?" - ломал голову Торкланд, прикрываясь щитом от нескончаемого дождя дротиков.
Конунг попытался спросить у Сигурда, но не смог переорать безумное кваканье, стоявшее в расщелине. А здесь было полное светопреставление. Дружественные пикты вытанцовывали на месте сумасшедшие танцы, уворачиваясь от коротеньких копий, их маленькие щиты были не в состоянии прикрыть тело. И все же, несмотря на все их старания, многие гибли или получали ранения.
Торкланд твердо знал, что сейчас самое разумное - немедленно отступить, попытаться вырваться из ущелья. Но воинство дикарей стало просто неуправляемым. Конунг бесцеремонно схватил за шиворот гордого владыку племени хиги и упрятал его под свой щит. Этот никчемный уродец сейчас стоил две телеги золота, а Олаф, чем бы ни закончилось сражение, не собирался так просто отказываться от обещанного сокровища.
Кабни, который всегда прежде всего спасал добро, стянул с кучи золота толстенную бычью шкуру и с головой накрыл ею лошадеподобного зверя. Животное, которому каменные наконечники дротиков наставили немало шишек, не возражало, теперь для него представляло опасность только прямое попадание в висок или темя какого-нибудь слишком уж увесистого снаряда.
Серый исчез еще утром, когда они только выступали в поход. Олаф никогда не препятствовал ему, он знал, что волку нужна свобода. Теперь викинг был рад, что Серого здесь нет.
В самый разгар этого сумасшествия, когда уже никто не ожидал ничего хорошего, вдруг среди пиктов, обстреливающих со склона горы своих противников, началось замешательство. Сразу пять или шесть уродцев рухнуло с обрыва на дно ущелья, и их мозги забрызгали прыгающих внизу пиктов племени хиги, что привело последних в неистовый восторг.