- Ты лжешь! Такого не может быть! Если я найду останки Локкинсона, ты, сакс, умрешь самой страшной смертью, какую только может представить человек! злобно ткнул конунг пальцем в раненого, но в глубине души Торкланд уже знал, что тот говорит правду.- Ладно, дайте ему вина и снимите эти железные лохмотья,- смягчился король.- Ну, Локкинсон, мерзкий датчанин, дай мне только до тебя добраться, я изжарю тебя на одном вертеле вместе с твоим приятелем.
Исчерпав угрозы, Олаф тяжело опустился на камень.
- Куда пошли драккары? - устало спросил он.
- В открытое море.
Норманны вдоволь потешились и, нагрузив корабли сокровищами, возвращались домой. Он проиграл, надо было поворачивать обратно. Торкланд вдруг представил насмешливое выражение лица своей дорогой королевы, и ему тоже захотелось сесть на корабль и последовать примеру своих врагов.
ГЛАВА 2
Олаф встал с камня и, повернувшись спиной к собеседнику, поскольку потерял всякий интерес к раненому воину, направился к своему коню.
- Но уплыли не все,- услышал Торкланд хриплый голос.
- Как не все?! - обернулся король.- В городе еще кто-то есть?
- Нет, из города они ушли еще пополудни.
- Рассказывай! Не тяни, и я сделаю тебя лордом! - вскричал возбужденный Торкланд.
Он тряс несчастного стражника за плечи, а взгляд его снова светился тем загадочным блеском, который придавал королю божественности в глазах его подданных.
- К тому времени, когда эти варвары закончили грабить и подожгли город, я немножко очухался и выбрался из-под завала. Встать на ноги я еще не мог и потому передвигался ползком. Я вылез из горящих развалин на улицу и замер, так как мимо меня шла небольшая группа норманнов, человек, может, десять, я не смог их сосчитать. Они вели лошадей из конюшни лорда Локкинсона. Седельные сумки были наполнены. Когда грабители поднялись по дороге и исчезли за холмом, я понял, что на корабли они не вернутся. Как оказалось, я не ошибся. Встав на ноги и придерживаясь за что только можно было ухватиться, я добрался до пристани. Три нагруженные ладьи уходили в море.
Раненый стражник закашлялся и застонал. Остатки кольчуги с него уже сняли, разобрав ее по частям, сняли и рваный подкольчужник. Воин сидел в одной тунике, перепачканной засохшей кровью.
Олаф, так и не дошедший до своего коня, теперь стоял задумавшись и постукивал каблуком по камню.
"Интересно, что нужно этим незваным гостям в моей стране? Ясно, что вдесятером они не могут ни хоть сколько-нибудь угрожать трону, ни заниматься серьезным разбоем. Даже смешно,- размышлял Олаф,- я и один мог бы справиться с такой кучкой людей, повстречайся они мне на дороге, если, конечно, на то будет воля Одина".
Торкланд снова повернулся к очевидцу последних событий:
- Скажи, солдат, из тех, кто не уплыл по морю, были знакомые или запомнившиеся тебе люди?
- Конечно. Во-первых, там был лорд Локкинсон, один из его людей по имени Лейф и сам предводитель морских разбойников.
"Что? Вся компания в сборе? Как раз те, кто мне нужен!" - возликовал в душе конунг.
- Остался ли кто-нибудь в живых из солдат, кроме тебя? - опять обратился Торкланд к саксонскому воину.
- Семеро, все ранены легко, и примерно полтора десятка тяжелораненых.
- Есть среди них, кто старше тебя по званию?
- Нет, я был помощником лорда Локкинсона, командиром стражи.
- Прекрасно,- одарил король подданного жутким оскалом, называющимся улыбкой,- будешь здесь главным, лордом... как тебя там?
- Меня зовут Файфин.
- Будешь лордом Файфином, правителем торгового города Ричфорда.
Олаф обернулся, вглядываясь в темноте в лица своей свиты, едва различимые в отблесках пожарища.
- Эй, Кабни! Опять ты скрылся с моих глаз! - гневно позвал конунг.
Из-за спин выбрался невысокого роста еврей, одетый, как и все викинги, в кольчугу и шлем. Правда, короткий меч, свисающий с его бедра, казался каким-то игрушечным в сравнении с тяжелыми обоюдоострыми каролингами, которыми были вооружены окружающие его воины. Но главным оружием этого человека был не острый клинок, а умение читать и писать по-датски, по-сакски, по-франкски, на языке Миклагардской империи и наречии христианских колдунов, называемом латынь.
Еврей Кабни носил с собой сундучок со всеми необходимыми для этого дела принадлежностями: палочками для рисования рунических знаков, красками, свитками чистого пергамента и, наконец, сургучом и королевскими печатями.
Кабни попал к Торкланду в плен за год до завоевания Ингленда, и Олаф, выяснив, какой это образованный человек, из любви к науке тут же решил сделать из него раба-черпальщика. Но неотложные дела заставили его срочно покинуть родной берег. Тем временем Асьхен, побеседовав с Кабни, вдруг освободила его и даже сделала своим управляющим. Когда вернувшийся Торкланд узнал, что его драккар останется без грамотного черпальщика, он тут же впал в ярость, но, как всегда, непобедимый воин в собственном доме потерпел очередное поражение. И новый управляющий землями Торкландов был окончательно утвержден в должности. Когда же Олаф призвал жену в Ингленд, Асьхен быстро поняла, что управлять королевством намного сложнее, чем вести хозяйство фиорда, пусть даже с прилегающими обширными угодьями и множеством треллов. Она вызвала Кабни из Урмании. Ушлый еврей сразу вошел в курс дела и подсказал своей госпоже массу ценных идей. С ее разрешения он разослал письма, вызвав в Ингленд сотни своих сородичей. Грубые северяне до нитки обдирали эту страну. Но тут же так сорили золотом, что у них в руках оставалась едва ли половина. Кабни не мог позволить продолжаться подобной расточительности. Он взялся залатать дыры в норманнском управлении, конечно, с условием, что хотя бы десятая часть сэкономленных им денег по справедливости отойдет ему, его тете Хае, дяде Иакову и остальным многочисленным родичам, которых он, естественно, привлечет к предстоящей большой работе. Хотя об этом условии ставить в известность своих хозяев Кабни не счел нужным.
Кабни хранил королевские печати и часто сопровождал своего монарха в дальних и не очень поездках.
- Я всегда рядом с вами, мой король,- мягко проговорил еврей, возникнув позади короля.- Что изволит мой повелитель?