Мы собирались у Мишки-Души, одного из сыновей тети Марии.Тетя Маша была склонной употребить стопочку-другую, что позволяло нам вести себя свободнее. Иногда она работала в ночь и это обстоятельство окончательно развязывало нам руки. В добавок ко всему квартира стандартной хрущевки находилась на первом этаже и в окно можно было проникнуть используя условный стук даже глубокой ночью.
Выпивку, сигареты и вино нужно было где-то брать поэтому мы утаивали часть зарплаты от родителей,а некоторые из нас подворовывали.
Я занимался спортом, поэтому не пил и не курил, и считал, что подобные расходы меня не касаются.
Романтика общения с молодыми девушками всегда провоцировала моих ровестников на подвиги, которые они совершали стараясь где-нибудь заработать побольше или банально подкараулив в подворотне нерадивого пьяницу обчистить у него карманы.
Чикаго, ни дать ни взять. Кто-то рассказывает об Америке, о том, что там в городах процветает преступность. У них типа хуже. Но я глубоко уверен, что у нас то же самое.А может быть все на много круче.
Вместе с Мишкой и тетей Марией в этой квартире проживал Витька, брат Мишки и их сестра Маринка. Отчим сидел за растление падчерицы. Но эта тема никогда не обсуждалась. Мишка даже подрался с ним когда тот еще был на свободе из-за младшей сестры и долгое время ходил с перебинтованной головой.
А еще Душа был вожаком. Он первым взял в руки гитару, первым купил мотоцикл, первым женился на оторве-Манюне в обмен на обещание его будущей тещи купить ему новую "Яву". Прожили они не долго и тем не менее Манюня была выдана замуж, - сбылась вожделенная мечта матери, жизнь которой была отягощена воспитанием трудной девочки. Мотоцикл же Мишка убил так, что когда они разбежались - продать его было невозможно.
Я готовился покинуть этот город, и точно знал, что рано или поздно это произойдет. Узость ущелья всегда вызывала желание взлететь, вырваться из этих уз, посмотреть на мир сверху, получить больше тепла и света.
Если бы я только мог превратиться в птицу.
Как оказалось в дальнейшем - это желание осталось со мной на всю жизнь.-
Освободиться от неведомых пут, сделать это не взирая ни на что, подняться как можно выше. Может быть в этом и есть смысл жизни, смысл существования.
Поэтому я часто ходил в походы и забирался на такие вершины, что люди внизу казались жалкими букашками.
Возвращаясь из очередного похода я делал что-нибудь дома по просьбе мамы и ехал в город. Туда, где я мог встретить Олю.
И в тот вечер ничего не изменилось.
Автобус курсирующий между поселком Мечтателя где я жил довез меня до Ущелья ветров, какие-то двенадцать километров тогда казались огромным, порой, непреодолимым расстоянием.
Приближалась ночь, которая всегда несет неожиданности.
У единственного в городе ресторана с названием "Эльбрус" крутился Витька - брат Души.
- Ольчик в кабаке, раскручивает кого-то на пузырь, Душа и Рашка дома, мать на работе, - сообщил он мне.
Мы зашли в ресторан.
Увидев нас, Оля вышла в вестибюль, передала нам бутылку водки, предварительно смыв с нее наклейку и сказала:
- Идите домой, я скоро буду. Утащу у чуваков еще пузырь и приду.
Это было как руководство к действию.Да и как мы могли перечить. Она по-своему все решала, а мы были всего лишь послушными солдатами.
Заглянув внутрь помещения я увидел ее в компании усатых мужчин. Одну.
Мусульманкам вход в заведение был заказан.
И помнится мне - я поразился ее смелости.
Предполагалась халявная выпивка.
В юности не всегда знаешь как поступить, поэтому, чтобы не совершать промахов действуешь так, как говорят старшие.
Поэтому Витька спрятал бутылку под одежду и мы пошли знакомой дорогой домой.
Придя на квартиру, я заметил там привычную картину, Рашка потягивал пиво, Душа о чем-то беседовал с ним.
Рашид - Рашка как мы называли его, был плохим мальчиком из хорошей семьи.Здесь он был своим в доску не взирая на то, что его родители были мусульманами.Он, как и все мы, беззаветно был предан Олечке и по-своему любил ее не взирая на то, что она была падшей девушкой.
Неожиданно раздался звонок, Витка пошел открывать и в комнату вошли трое.
Ольчик, Лиса - с поистине хитрой внешностью этого лесного зверька и громила Мага, по-другому его и назвать было трудно.
Последний предстал передо нами в образе хозяина жизни. Мало того, что он занимал все пространство, не оставляя никому даже малейшего шанса, он был высокого роста, усатый, с правильными чертами лица, лохматой шевелюрой на голове, бровями сросшимися над переносицей - верным признаком недалекого ума, обладал громким и уверенным голосом; выдающаяся челюсть и орлиный нос говорили о гордом и непреклонном характере; взгляд черных глаз выжигал все вокруг, от него хотелось спрятаться или немедленно убежать; джинсы и навороченная майка - последний писк молодежной моды того времени - завершали картину.