Парень послал в нашу сторону воздушный поцелуй, завершившийся не совсем приличным жестом, и скрылся в капсуле.
– А мы ещё долго будем… – начала было недовольная таким вниманием девушка, но тут на платформу выскочил тот, кого я меньше всего ожидал здесь встретить.
Однако, это оказался именно он – зеленокожий даториец с острыми ушами и в белоснежных трусах в горошек. Ошалело осмотревшись, он немного косолапо засеменил в нашу сторону.
– Это ещё кто? – Шани удивлённо изогнула светлую бровь.
– Наш новенький, – ответил я, чувствуя, как губы сами собой начинают растягиваться в хищном оскале.
– Да ладно! А на хрена нам сдался инженер?
– Чтобы веселей было.
– Чего?!
– Ничего, лови его.
Игрок дотянул до капсулы на самых последних остатках выносливости. Говорить он не мог, судорожно хватая ртом, наполненным мелкими зубками, воздух. Пришлось нам подхватить его под руки и затащить внутрь. Инвайт бросил уже после того, как устроил хилого инженера в спасательном кресле. Надо отдать ему должное – ответ пришёл практически сразу.
Игрок Граф_Огурцоф присоединился к вашей команде!
– Ну, добро пожаловать, братиш, – я радушно развёл руки в стороны. – Готов немного повеселиться
Глава 43
За минуту до старта нам в первый и в последний раз предоставили право выбора.
Перед глазами высветился идеально ровный круг игровой зоны, испещрённой густой городской застройкой – от небольших зданий до настоящих небоскрёбов. «Усталость металла», однозначно. Что ж, не самый плохой вариант для нас, учитывая неожиданное появление инженера в команде. Намного досадней было бы снова очутиться в арктике или в джунглях.
Карта в режиме прилагалась соответствующая духу испытания – в виде подробного спутникового снимка, с интерактивными пометками наиболее перспективных объектов, а также районов, где вероятность умереть мучительной смертью гораздо выше среднестатистической. Просто мечта мародёра. Хочешь – рискуй покинуть планету досрочно, или же отсиживайся в относительной безопасности в ожидании, пока за твоей головой придут экипированные ребята.
Расположение домов в мёртвом мегаполисе, где нам предстояло бегать, тоже выходило не совсем обычное – вместо привычных прямоугольных кварталов, улицы здесь расходились либо вкруговую ломанными линиями, либо радиально, отчего сверху казалось, что местную дорожную сеть проектировали пауки с линейкой. Естественно, самые вкусные места попадались редко, и были окружены препятствиями различной вредности.
Первоначальный круг получился просто огромный – аж на четыреста квадратных километров, но каждые час он будет уменьшаться вдвое, причём центр этого самого сужения может оказаться где угодно в пределах предыдущей границы. Нетрудно подсчитать, что на исходе первых же суток пригодная для обитания зона сократится до размеров одного небольшого здания. Хотя чаще всего, битва кончается куда быстрее.
Нам же предлагалось решить, в какой части этого самого круга жизни мы хотим десантироваться. Разброс от выбранной точки составлял плюс-минус несколько километров, так что сильно заморачиваться поиском подходящего места не стоило.
Соваться в самый центр я не стал, выставив маркер неподалёку от куска промзоны, попавшего внутрь зоны, неподалёку от внешней границы. Немного рискованно, так как легко можно оказаться за сужающимся кольцом и погибнуть, но зато плотность противников там должна быть минимальная. Нам это только на руку – поначалу мы будем очень лёгкой добычей.
Стоило нашей капсуле отделиться от станции, как перед глазами высветилось итоговое количество участников. Цифра меня неприятно удивила – желающих набралось за две с половиной тысячи человек. Рубилово намечалось эпичное.
– Да уж, целая толпа… – присвистнула Шандайн.
– Большую часть мы даже не увидим, – напомнил я ей. – Главное – не скопытиться сразу, без оружия и брони.
– Этого здесь навалом, братиш! – улыбнулся отдышавшийся Любомир.
Зеленокожий инженер-конструктор находился в отличном расположении духа – его редко приглашали в сквады, а по случайному распределению он обычно попадал к не самым скилловым игрокам. И да, его реально звали Любомир Огурцоф (буква «ф» появилась от латинской транскрипции) – это было первое, что я у него спросил, когда он снова смог членораздельно говорить. Просто не удержался, ведь прежде был уверен, что его прозвище на станции было чистой выдумкой. А оно вон как.
А ещё он действительно является графом, самым настоящим, чтобы это ни значило. Остальные не обратили на это признание никакого внимания, а вот я озадачился, прекрасно помня, что парень патологически не умеет врать. К сожалению, остальные вопросы пришлось оставить на потом, так как капсула уже окунулась в верхние слои атмосферы.
Модуль начал сильно вибрировать, а внутри ощутимо запахло гарью. Страховочные ремни плотно удерживали тело в кресле, но всё равно трясло, как на ухабах. Чуть полегче стало, лишь когда включились тормозные движки, гася огромную скорость. А когда падение перестало стирать внешний корпус об воздух, над модулем раскрылся широкий купол парашюта.
Еще с минуту нас плавно покачивало из стороны в сторону, пока неожиданно резкий рывок едва не разорвал прокопчённую капсулу пополам. Со страшным ударом мы вроде как остановились, хотя мне на секунду показалось, что корпус сейчас просто развалится на куски. Свет мигнул, а ремни впились в тело так, что даже здоровье на пару процентов просело. Та ещё посадочка – две звезды из пяти и негативный отзыв. В следующий раз сюда точно не сяду.
Странно, но судя по ощущениям, удар пришёлся откуда-то сверху, а не снизу, как ожидалось. Да и замерли мы как-то кособоко и неустойчиво. На обломках, что ли?
– Ладно, давайте выбираться, – я отстегнул страховку и поднялся на ноги.
– Ну, да, раз уж не разбились в хлам… – проворчала Шани, последовав моему примеру. – У меня всё внутри перевернулось, кажется.
– Лучше с этим… Пока не спешить, – выдавил из себя Любомир, которому жёсткое приземление далось тяжелей всего.
Инженер оказался совершенно прав – датчик высоты, размещённый возле единственного выхода показывал плюс тридцать два метра. Недолёт, однако.
Желание выходить резко поубавилось, однако, цифра уменьшаться дальше отчего-то не хотела. Тут хочешь не хочешь, а надо открывать десантный люк и смотреть, что там снаружи приключилось.
Створка без проблем отъехала в сторону, и внутрь с шипением ворвался свежий воздух, правда, сильно подпорченный запахом гари. Совсем рядом с проёмом – только руку протяни – шла сплошная серая стена, со свежими блестящими царапинами. Явно какой-то металл, покрытый тонким слоем пластика. Я высунулся наружу и первым делом убедился, что высотомер не врёт.
Увы, но стена отвесно спускалась на те самые злополучные тридцать с лишним метров, подтверждая показания техники. В дымке, тянущейся от раскалённого корпуса, видимость была так себе, но внизу отчетливо проглядывало что-то вроде широкой асфальтной дороги. Ни транспорта, ни его остатков под нами валялось, но сильно радоваться этому не стоило. Всё равно там нас не газон с мягкой травкой ждёт – падать будет больновато.
Из-за того, что отверстие зачем-то располагалось ближе к основанию, верхнюю часть капсулы не видно было совсем, сколько ни высовывайся. Я смог разглядеть лишь часть толстенных строп парашюта, которые оказались натянуты как гитарная струна. Это могло означать лишь одно – мы умудрились зацепить что-то куполом во время спуска и теперь висим на канатах, словно новогодняя игрушка, которую позабыли снять с ёлки в мае.
Ситуация омрачалась тем, что даже если активировать систему сброса парашюта, падение с такой высоты мы рискуем и не пережить. Это считай, что на машине с десятиэтажки мордой прямо об асфальт. Хуже начала и не придумаешь.
Я поделился своими соображениями с остальными. Девочки глубоко озадачились, а вот Любомир чего-то засуетился. Хотя ещё недавно сам просил меня не спешить покидать этот чёртов транспорт в один конец.
– Братиш, нам нужно торопиться!