— Ага, тяпнем! — поддакнула Элла Харботл, помахивая стаканом, в котором легко угадывалась "Кровавая Мэри".
В следующий миг меня окружила весело гогочущая толпа клиентов, каждый из которых норовил влить в меня галлон какого-нибудь спиртного напитка. Приняв от кого-то кружку пива, я огляделся по сторонам, пытаясь определить, удастся ли мне до полуночи загнать этих выпивох в автобус.
Уильям Рэндалл демонстрировал миссис Фартинг танцевальные па прошлого века. Судя по особенно виртуозному пируэту, выполненному на одной ноге, престарелый глухарь не просыхал с самого утра.
Глэдис Уэнтворт и Эсма Болд сидели на высоких табуретах у стойки бара, строя глазки бармену Хуану, застенчивому с вида и довольно привлекательному молодому островитянину, который, если верить молве, не пропускал ни одной юбки.
Девушки выглядели совершенно обворожительно. Эсма была в золотистом парчовом платье с прорезями в самых интересных местах; Глэдис же выставляла всем на обозрение свои ажурные трусики и грандиозный бюст — она была облачена в немыслимое микроплатьице, декольтированное до самого низа. Во всяком случае, я без труда видел не только обе половинки спелого грейпфрута, но и её пупок. Зрелище первоклассное — так наверняка считал Хуан. Бедняга настолько окосел от прелестей Глэдис, что, наполняя её стакан, пролил почти полбутылки на стойку бара.
— Привет, Хуан! — выкрикнул я, стараясь перекрыть пандемониум.
— Добрый вечер, сэр, — откликнулся он, ухитрившись-таки плеснуть пару капель лимонада в рюмку виски, не отрывая взгляда от декольте Глэдис.
Я приблизился к девушкам.
— Вы выглядите совершенно сногсшибательно. Глаз не отвести.
— Вы тоже, — проворковала Глэдис, нагибаясь и щупая ткань, из которой был сделан мой пиджак. — Потрясный материальчик.
Черт побери, я и в самом деле видел её пупок!
— Ваш — тоже, — промямлил я, умирая от желания прикоснуться к её парчовому платьицу.
Звон за моей спиной возвестил, что Хуан наконец разбил бутылку. Немудрено — то, на что он пялился, было зрелищем не для слабонервных.
Глэдис подняла голову и одарила меня улыбкой, которую я бы рискнул назвать сексуальной.
— Не забудьте, что обещали сегодня вечером станцевать со мной фру-фру, — напомнила она.
— Глэдис, — произнес я, борясь с нечеловеческим искушением и мужественно глядя прямо ей в глаза, — мне ничего на свете так не хочется, как сплясать с вами фру-фру. Желание Глэдис — закон. Клиент всегда прав. Курьерские наставления гласят, что выполнять любые пожелания клиента — мой священный долг. Я обязан оказывать любые услуги, которые помогут клиенту лучше отдохнуть. Насколько я понимаю, фру-фру вполне можно отнести к понятию "услуги".
— Угу, — радостно захихикала Глэдис, и вдруг громко икнула. — Ох, извините.
Хуан едва не подавился.
— Девушки, — серьезно заговорил я, посмотрев на часы. — Если мы сейчас не загоним всю шайку-лейку в автобус, то опоздаем на фиесту. — Я повернулся к орущей компании и громко провозгласил:
— Друзья! Допивайте до дна и идемте к автобусу.
— Ни за что! — проквакал за моей спиной срывающийся фальцет.
Я обернулся и увидел Альберта Фитча, долговязого зануду с водянистыми глазками, жирафьей шеей, тонкими губами и огромным крючковатым носом, при виде которого у меня сразу начинали чесаться руки.
Я выдавил вежливую улыбку.
— Уже десять минут восьмого, мистер Фитч. Мы же не хотим опоздать на фиесту, не правда ли?
Так я сказал. А про себя подумал вот что: "А ну вытряхивайся из кресла, скотина, не то я вставлю тебе в нос оливку и забью её внутрь клюшкой для гольфа".
— Идемте, друзья… — снова воззвал я. — Вперед, по коням!
Никто даже ухом не повел. Я пожал плечами и повернулся к девушкам.
— Никто не хочет ехать. Можно подумать, что их приглашают не на фиесту, а на похороны.
— Просто у вас серьезный соперник, — объяснила Эсма. — У Фреда Стейла сегодня день рождения.
Она кивком указала на огромного краснорожего бегемота, который, я был уверен, смеялся, не переставая, вот уже целую неделю. Когда бы я его ни встречал, толстяк покатывался со смеху. Я прочитал в анкете, что Стейли фермер, и я не без оснований подозревал, что денег у него куры не клюют. Может, именно поэтому он такой веселый.
— Он уже заказал всем по четыре круга выпивки, — похвасталась Эсма. Очень щедрый толстячок.
— Тогда понятно, почему никто не торопится, — кивнул я. Мне также стало ясно, почему все так назюзюкались.
— Вот что я вам скажу, — доверительно произнесла Глэдис, опираясь на мою руку — возможно, чтобы не упасть с табурета. — Дайте им ещё пять минут, а потом закатимся на фиесту втроем: вы, я и Эсма. Что вы на это скажете?
— Замечательная мысль! — подхватила Эсма. — А четвертым будет Патрик.
— Патрика я удушу собственными руками, — мстительно пригрозил я. — Его ждет медленная и мучительная смерть.
Эсма захихикала.
— А что он на этот раз отколол?
Я сокрушенно покачал головой.
— Это отдельная и гадкая история, Эсма, слишком отвратительная для ваших нежных ушей. Это история человеческой подлости и чудовищного предательства. Нет, умрет он страшно. Я попрошу Эллу и Дорис посидеть у него на голове.
— Да, это уже серьезно, — засмеялась она. — И все-таки — что он натворил?
Я предостерегающе приподнял руку.
— Хватит об этом. Когда встретите Патрика на фиесте, скажите, что Слепой Пью послал ему черную метку. Его час пробил.
— О Боже! — прыснула Глэдис.
Я снова кинул взгляд на часы.
— Что ж, девочки, пора загружаться в автобус. Вы начинайте со стола Фреда Стейли, а я попробую пробиться к Вилли Рэндаллу.
Девушки послушно сползли с табуретов, едва не ослепив Хуана мельканием обнаженных ляжек, а я решительно зашагал к Уильяму Рэндаллу, который демонстрировал миссис Фартинг танец оторванного рыбьего хвоста и, по-моему, всерьез рисковал заработать себе радикулит.
— Мистер Рэндалл! — окликнул я. — Можно попросить вас пройти в автобус?
Вилли перестал корчить из себя полоумного кенгуру и испуганно оглянулся, не понимая, откуда его зовут.
— В автобус! — проревела ему в ухо миссис Фартинг. — Расс говорит, что пора ехать!
— О, поскакали, — засуетился Рэндалл. — За мной, братва!
Схватив миссис Фартинг в охапку, он поволок её к дверям. Его выходка не ускользнула от внимания остальных. Один за другим, выпивохи начали вылезать из-за столов и, пошатываясь и подхихикивая, брести к выходу.
Убедившись, что все без приключений загрузились в автобус, я вздохнул с облегчением. Первая стадия завершилась благополучно.
Вторая же заключалась в том, чтобы рассадить их по местам и пересчитать.
— Мистер Рэндалл, — позвал я, стоя в проходе. — Сядьте, пожалуйста, мистер Рэндалл!
Бакалейщик Джордж Дарнли потянул разошедшегося старикана за рукав.
— Расс просит вас сесть.
— Есть? Нет, не хочу, — отмахнулся Рэндалл.
— Сядьте, Вилли!
— А, сию минуточку… Извините.
— Миссис Черепахоу! — окликнул я.
— Потерпи, киска, — фыркнула толстуха. — Я и так стараюсь.
Она оглянулась, прицелилась и плюхнулась на сиденье с такой силой, что автобус жалобно задребезжал и заметно покачнулся.
— Дорис! — заверещала Элла Харботл. — Ты села на мою сумочку! Ты раздавила мое зеркальце…
— Скажи мне спасибо! — обрадованно заржала Дорис. — Представляешь, от скольких неприятностей я тебя уберегла!
— Вы только её послушайте! Да тебя даже в приличное море купаться не пустят, чтоб ты цунами не устроила!
И толстушки радостно захохотали.
— Миссис Фартинг, — тем временем взывал я. — Сядьте, пожалуйста!
— Пожалуйста, милок, — с готовностью закивала она, со всего размаха наступая на ногу Фреду Стейли.
— Аа-и-ииииии!
— Извини, Фредушка! Надо же — в твой день рождения… Ах я, дуреха!
Пожалуй, впервые с момента рождения Фреду было не до смеха.