История "Моего любимого клоуна" представляет "посредственный гибрид советского утешительного сюжета, в котором только один шаг "от хорошего к лучшему", и шаг этот авторами сделан к слезливой индийской мелодраме, имевшей тогда обвальный успех у десятков миллионов наших зрителей. "И клоун, товарищи, чувствовать умеет!" - примерно такова суперидея картины, реализованная с надрывным пафосом.
Поначалу беда в том, что талантливый клоун Сергей Синицын (Олег Меньшиков) несчастлив в личной жизни, не по своей вине, разумеется. Его жена Леся - дочь знаменитого академика. Особа очень капризная, избалованная, эгоистичная, занятая исключительно собой. Такие же у нее папа и мама... Синицыны бездетны. Но когда добросердечный Сергей решает взять на воспитание из детского дома сиротку Ваню, Леся и ее бездушная мать категорически против. А клоун уже так полюбил ребенка, что не хочет отступать.
Именно в это время Леся едет в длительную командировку за границу в качестве переводчицы собственного папы - им, академикам, все можно! Сергей забирает Ваню к себе, отказавшись ради этого от выгодных зарубежных гастролей. В элементарном противостоянии плохой семьи и хорошего Синицына все изначально решено, но сюжет надо тянуть дальше, того требует метраж фильма. Продолжение приготовлено из леденцов и сахарина. Ваню приходится срочно уложить в постель - иначе не обострить ситуацию. Потом еще и отправить в больницу в тяжелом состоянии. Там мальчику делают операцию. И... ура! Ваня здоров, весел. Папа Сережа возвращается к бывшей подруге Полине, которая стала для ребенка настоящей матерью. Здесь еще один дешевый "индийский" мотив. Когда-то злой человек оболгал Полину перед Сергеем, обвинив ее в неверности, в измене - да еще с иностранцем! На самом деле Полина - воплощение благородства и жертвенности, она дает Ване кровь во время операции. Оглянувшись на нее, очень быстро вышедший из наркоза мальчик смотрит чистейшими, небесной синевы глазками и томно, жалостливо произносит: "Мама..." И еще: "Это ты?.."
Она, она самая, не сомневайтесь! Все о'кей, слезы пополам с улыбкой радости! Новая семья будет жить счастливо и долго!..
Юрий Кушнерев прежде работал вторым режиссером. "Мой любимый клоун" его дебют в качестве постановщика. Наверное, больше всего в дебюте он был озабочен знаменитой просьбой мадам Мезальянсовой: "Сделайте мне красиво!" "Красиво" для Кушнерева абсолютно равнозначно "шикарно". Этому он убежденно следует.
Очень возможно, что у отца Леси, знаменитого академика, и могла быть дача-дворец, вроде тех, что нынче сооружают для себя "новые русские". Хотя подобный проект сомнителен для советской действительности, к которой относится действие фильма. И уж совсем невозможно согласиться с роскошью апартаментов, где проживает молодой клоун Синицын, не будучи как будто зятем Брежнева. Да и все остальное так же неимоверно - цирковой буфет ломится от яств, хотя в ту пору слово "дефицит" определяло уровень жизни большинства советских граждан, стоявших в очереди за колбасой и колготками. Но больше всего меня, например, потряс детский дом, куда приходит за Ванюшей будущий папа Синицын: комфорт на уровне детской в доме западного процветающего бизнесмена, тьма прекрасных игрушек, уютные комнаты... Вся интонация картины - умиленное сюсюканье, усугубленное работой актрисы, дублирующей Ваню с редкостным отсутствием умения делать это. Актерам играть нечего. Остается бесконечная беготня, заигрывание со зрителями, нажим с просьбой откликнуться на "слезу ребенка".
Меньшикову здесь тоже нечего играть. Поскольку просто присутствовать в кадре он не умеет и не хочет, то старательно изображает хорошего, благородного, ласкового, несчастного, но очень тактично намекающего на душевную боль. Синицын так трогательно разговаривает с приобретенным сынишкой, так мило носится с ним по своим коммунальным просторам, так ловко делает страдальческое лицо, когда больному Ване грозит опасность... Но все это ему безумно скучно - актеру Меньшикову. Скучно и неинтересно. Меньшикову априори противопоказано умиротворение, в данном случае он оказался в прочном плену раскрашенной пошлости, в пустоте, которую скрыть немыслимо. К тому же клоун - профессия особая, чтобы играть жизнь клоуна нужен был сценарий другого толка и уровня, чтобы актер мог открыть во взрослом человеке душу ребенка, беззащитность и нежность, которые клоун постоянно должен хранить в борьбе с атакующей жестокостью жизни. Единственным эпизодом, где артист оказался на родной почве, был аттракцион Синицына с тигром.
Этот номер Сергей готовит со своим напарником, клоуном Романом Самоновским (Владимир Ильин). Меньшиков заметно оживляется - есть место для азарта, дерзости, куража, что упрямый Олег всегда ценит в работе, в роли. Риск воодушевляет, воодушевление подстегивает актера, будит его фантазию. Природа циркового артиста понятна Меньшикову, особенно те минуты, когда он скользит между жизнью и смертью... "Есть упоение в бою..." Синицын охвачен желанием выиграть, победить...
Но это только один эпизод. А в остальном как не согласиться с критиком Ириной Мягковой, писавшей: "Самое печальное, что в "Моем любимом клоуне" функции взятых напрокат костюмов выполняют хорошие артисты"14.
"Хорошие артисты" - не только Олег Меньшиков. Это и Владимир Ильин в роли клоуна Симановского. После этой работы Ильин войдет в жизнь Олега Меньшикова как один из его близких друзей и как партнер, с которым он еще не раз встретится на съемочной площадке.
"Наш фильм снимался в Киеве,- вспоминает Владимир Ильин.- Мы снимались в местном цирке прямо во время представлений, выходили на арену вместе с цирковыми артистами. Выступала тогда там знаменитая группа Волжанских. Наш оператор Игорь Бек снимал их, подпрыгивая вместе с ними до купола. В общем, у нас была настоящая цирковая жизнь.
Но... шел апрель 1986 года. Конец месяца. Взрыв на Чернобыльской АЭС. А людям ничего не говорят, мы ничего об этом не знаем. Потом в гостиницу, где мы жили, стали привозить детей с синими шейками. Потом и мужчин, тоже сине-белых. И по-прежнему глухое молчание власть предержащих. Но горничная в гостинице вдруг говорит нам: "Ребята, что-то случилось... Вы там аккуратнее..." Мы-то ничего не понимаем. Съемок нет, поехали на рыбалку, наловили чехонь. Люди нам советуют: "Выбросьте вы ее..." Чего-то нам про рентгены рассказывают. Мы опять ничего не понимаем. Поджарили рыбку, съели.
Просят меня неожиданно цирковые киевские артисты: "Вова, отвези наших детей в Москву. Они здесь погибнут..." Тогда уже все было ясно, все или почти все известно: взрыв, реакция, заражение радиацией. А как нам детей увезти? Нас с Олегом самих еле-еле в вагон посадили. Всю дорогу до Москвы, полсуток, мы стояли на ногах..."
Пережитые в Киеве трагические часы - они по-своему еще раз подчеркивают несостоятельность фильма. "Сеанс окончен, конфетка скушана",заключил свою рецензию о "Моем любимом клоуне" остроумный и едкий критик Алексей Ерохин, сформулировав таким образом в коротком резюме суть творчества режиссера Юрия Кушнерева.
Может быть, роль Сергея Синицына и не явная неудача Меньшикова. Он сделал все что мог. Но и не надо было ему там и многого сделать. Усилия актера повисали в воздухе. Критики, подчеркивая безусловный талант Меньшикова, слегка морщились.
Из интервью Олега Меньшикова газете "Культура":
- Вы не обижаетесь на критиков? Помню, как обрушились на фильм "Мой любимый клоун", где вы исполняли главную роль?
- Ну, тут обижайся, не обижайся, не приняли картину - и все!..
- Вам везет с режиссерами?
- Да. Я не встречал таких, которые бы диктовали мне свои условия. К сожалению, есть случаи, когда актер, осуществляя концепцию режиссера, невольно оказывается повинен в неудавшейся роли.
- Олег, что вы для себя считаете главным в жизни и творчестве?
- Войти в свою дверь. Есть такая притча: человек стоит перед распахнутыми дверями и не решается войти. Наконец они закрываются, появляется надпись: "Эти двери предназначались только для тебя".
"...Один из героев пьесы Жана Ануя "Эвридика" говорит Орфею: "Дорогой мой, существуют две породы людей. Одна порода - многочисленная, плодовитая, счастливая, податливая, как глина: они жуют колбасу, рожают детей, пускают станки, подсчитывают барыши - хороший год, плохой год - невзирая на мор и войны, и так до окончания своих дней; это люди для жизни, люди на каждый день, которых трудно представить себе мертвыми. И есть другая, благородная порода - герои. Те, кого легко представить себе бледными, распростертыми на земле с кровавой раной у виска, они торжествуют лишь один миг - или окруженные почетным караулом, или между двумя жандармами, смотря по обстоятельствам, это избранные"15.