Меньшиков называет цифру - "десять звезд на страну", и не более того. В сущности, он прав, немногие сейчас имеют право читаться в одном с ним ряду по тому, что он уже успел сделать, по масштабам признания, по его энергии, с которой он отважно начинает новое дело, организовав Театральное товарищество помощи молодым актерам.
Еще один вопрос, заданный в Тольятти:
- Верите ли вы в судьбу?
- Я верю в судьбу,- сказал Олег.- Считаю, что каждый человек имеет шанс в жизни. Другое дело, что можно не разглядеть его, пройти мимо.
Последняя цитата интересна и для характеристики Меньшикова: он как будто признает над собой власть Провидения. И тут же вскидывается, настаивает на том, что человек - сам строитель своего пути, что нужно уметь зорко находить для себя опоры.
Он их находит, четко выстраивая завтрашний, послезавтрашний и прочие будущие дни, ориентируясь в основном на себя, свои силы. В этом смысле любопытен его ответ на вопрос "какого героя вы все еще не сыграли, но хотите сыграть?".
Меньшиков честен и отчасти позволяет себе помечтать вслух, что для него не так привычно:
- У меня никогда не было роли-мечты. Я не знаю, плохо это или хорошо,но никогда. Я всегда исходил из того, что мне предлагали: нравилось соглашался, не нравилось - отказывался...
Позволю себе коротко прервать Олега Евгеньевича для небольшого комментария. Естественно, многие режиссеры очень хотели бы заполучить Меньшикова в свой фильм, само его участие в той или иной картине в последнее время сразу обеспечивает к ней серьезный интерес, причем априори, до выхода картины на экран. Но чаще всего актер отказывается. Иногда не давая себе труда сообщить об этом режиссеру. Его молчание и есть отказ, вопреки пословице. Может быть, не хочется огорчать тех, кто надеется увидеть его у себя на съемочной площадке? Среди тех, в чьи фильмы Меньшиков не пришел, немало именитых постановщиков.
Очень рассчитывал на Олега Эльдар Александрович Рязанов, начиная работать над лентой "Привет, дуралеи". Вадим Абдрашитов предлагал главную роль в фильме "Пьеса для пассажира". Вячеслав Криштофович - в фильме "Приятель покойника". Роман Балаян - в фильме "Две луны, три солнца". Чутье вовремя остановило актера - он не стал сниматься в этих картинах, не имевших впоследствии серьезного успеха.
Однажды Меньшиков назвал мне причину своего отказа, по-своему открывающую его нацеленность на абсолютное лидерство. "Сценарий хороший,сказал он,- но называется именем героини..." Хотя, на мой взгляд, в этом сценарии была не менее интересна мужская роль, предложенная Олегу, тем более подобных он никогда не играл. Но... первенство должно принадлежать ему без малейших отклонений.
Продолжаю цитировать ответ Меньшикова на вопрос о несыгранных ролях:
"...Я хотел бы сыграть Гамлета. Сейчас, кстати, идут переговоры. Хотя они уже год идут, ну, неважно, к чему-нибудь придем. Наверное, я бы с удовольствием сыграл Мекки-Ножа в "Трехгрошовой опере", позже, может быть, захотел бы сыграть Сирано... Мы все зависимы - вот буду сидеть и хотеть. "Я так хотел бы это сыграть!" Кому это нужно?"
В Тольятти Меньшиков первый и пока единственный раз произнес фразу о зависимости актера. Обычно он настаивает на независимости, которая ему, естественно, по сердцу. Он из тех немногих в своей профессии, кому удалось этого добиться. О Гамлете - позже.
Вернувшись из Англии, Олег уже знал, чем займется в Москве.
"Я - БОЖИЙ КЛОУН"
В Лондоне Меньшиков купил изданные там "Дневники" Нижинского. Точнее, "Дневник" гениального русского танцовщика, написанный им в час прогрессировавшего безумия. Меньшиков прочел и решил создать спектакль о Нижинском, отведя себе заглавную роль.
В Советском Союзе имя Нижинского долгое время вообще не упоминалось: дягилевский балетный премьер, эмигрант, доживающий свой век где-то в Европе... На Западе же, несмотря на трагически ранний уход Нижинского со сцены, его помнили, сострадали его болезни: несколько десятилетий Нижинский провел в психиатрической больнице.
После его смерти жена, Ромола Нижинская, издала "Дневник" мужа. Как выяснилось позже - с большими купюрами, едва ли не треть рукописи не попала в печать. Тем не менее "Дневник" переводился, не раз издавался. Его изучали искусствоведы и врачи, историки и поэты: Нижинский давал всем почву для эмоций, размышлений, философских эссе.
О самом авторе писали книги. Снимали фильмы, танцоры пытались повторить его знаменитый "прыжок с зависанием". Кажется, это так никому по-настоящему не удалось.
Сняться в роли Нижинского мечтал Рудольф Нуреев - не успел. Сейчас этой идеей увлечен Михаил Барышников.
С падением советской идеологии Нижинский стал постепенно возвращаться в Россию. Нашли даже несколько документальных кинокадров, где запечатлен его танец...
Что же увлекло Олега Меньшикова в исповеди гения? Настолько, что прочно связало его путь с Вацлавом Нижинским?
Еще немного о "Дневнике". Он составлен Ромолой из трех записных книжек Нижинского, озаглавленных: "Жизнь", "Смерть", "Чувства". Включены и несколько его писем. Записи кажутся поначалу хаотичным потоком мыслей. Постепенно этот поток вовлекает тебя в свое русло, ты становишься почти един с ним. Нижинский все время в диалоге - с собой, с миром, с Богом. Разговаривает на равных, но с почтением и верой. Нижинский фиксирует свои размышления о Божественном начале личности, соединяя их с бытовыми зарисовками, конфликтует на страницах "Дневника" с тещей, известной венгерской актрисой Эмилией Маркуш, не одобрявшей брак дочери. Любовно пишет Нижинский о маленькой дочери Кире - с нею ему было легче всего общаться. В данном случае гений и дитя совместимы. И всюду мольба о Добре, которого недостает на земле...
Нижинский все время пытается разобраться, куда уходит его дорога.
А я иду, со мной беда,
Не прямо и не косо.
Как в никуда, как в никогда.
Как поезда с откоса...
Нижинский чувствует, что его "откос" где-то рядом, иногда смиряется, иногда отвергает кошмар предчувствия. Пишет о мечте вновь танцевать. Вспоминает о тех, кто был когда-то близок. Особенно часто возникает Дягилев - враг, друг, учитель, дьявол...
"Дневник" Нижинского литераторы сравнивали с поэзией Уитмена, с прозой Джойса. Серж Лифарь писал, что невозможно "переоценить его историческую и человеческую ценность".
Но менее всего эта неустанная мысль Нижинского дает почву для драматургических построений. Здесь - другое. Точный абрис последней муки, угасающего сознания, внезапный яркий свет, "чистый и белый". Из "Ундины" Жуковского: "Отец мой, не правда ль, ужасно душу живую иметь?" "Ужасно,будто соглашается Нижинский.- Но ведь невозможно иначе..." Словом, читая "Дневник", менее всего можно представить себе его сценическую версию...
Тем не менее Меньшиков попросил написать пьесу по "Дневнику" актера, пробующего свои силы в литературе, Алексея Бурыкина, своего ровесника, что тоже было немаловажно...
Создание Бурыкина пьесой никак не назовешь - в привычном для нас решении. Не в укор автору... Наверное, таков был замысел - наказ главного действующего лица будущей постановки, Олега Евгеньевича Меньшикова, изначально руководившего процессом.
Когда позже, после выхода спектакля, не раз слышались упреки в адрес Бурыкина, не владеющего композиционными приемами драмы, Меньшиков неизменно отвечал, что несет за это ответственность наравне с автором, позже, при публикации пьесы, четыре года спустя, посвятившим артисту стихи "На смерть Калигулы". Там есть строки, созвучные образу "N", Нижинского: "Лунатик, выдумщик таких чудачеств, что невозможно не принять за дар"33. Меньшикову посвящена и пьеса Бурыкина.
Пьеса эта где-то на грани сценария и монолога, она далека от традиционной драматургии, от произведений биографического оттенка. Кстати, предваряя публикацию "N" в альманахе "Тени странника", Бурыкин поясняет: "Автор утверждает: также размытость жизни и границ, места и времени действия - в строку"34.