Дурджахан-хатун была все так же сметлива и любопытна, ей было известно все, что творится в Сарае и в ханском дворце, куда она тоже имела доступ, как и ее муж. Жены Урус-хана ценили Дурджахан-хатун как интересную собеседницу и опытную советчицу, поэтому часто приглашали ее к себе в гости.
Олег стал расспрашивать Дурджахан-хатун про Урус-хана и его ближайших советников, желая понять, что они за люди и сможет ли он опереться на них в своем противостоянии с Москвой.
— Урус-хан чрезвычайно спесив, жесток и подозрителен, служить ему — это все равно что ходить по лезвию меча, — откровенно поведала Олегу Дурджахан-хатун. — Урус-хан никчемный правитель, но отменный воин. Даже если Урус-хан победит Мамая и приберет к рукам всю Золотую Орду, добром это не кончится. Нойоны и темники Урус-хана все время поглядывают на восток, где простираются земли Синей Орды. Там у них остались семьи, родовые пастбища и стада, их рабы и данники. Туда они хотят вернуться и сделают это при первой же возможности. Урус-хан не робкого десятка, в сражениях он не прячется за спинами своих нукеров в отличие от Мамая, поэтому вряд ли умрет от старости. Как только Урус-хан сложит голову в сече, его войско без промедления уйдет с берегов Волги за реку Яик к своим родным кочевьям.
— А ежели Урус-хан убьет Мамая, что будет тогда? — спросил Олег, не скрывая того, что он желает именно такого развития событий.
— На какое-то время Урус-хан объединит Золотую Орду под своей властью, только и всего, — пожала плечами Дурджахан-хатун. — Однако торжество Урус-хана не будет долгим, рано или поздно его убьют или сыновья Мамая, или кто-то из ближайших родственников, или очередной царевич-оглан, собравший орду из разного степного отребья. Золотая Орда корчится в агонии, и спасти ее от окончательного развала может только правитель вроде хана Узбека. А где такого взять? — Дурджахан-хатун досадливо махнула рукой, на которой сверкнули золотые перстни и браслеты. — Если хан Джанибек, сын Узбека, еще годился в великие правители по образу своего мышления и по делам своим, то все его преемники вплоть до Урус-хана — это просто сборище тупых ничтожеств и алчных мерзавцев!
— Неужели и Кильдибек, сын Джанибека, был ни на что не годен? — выразил удивление Олег, двенадцать лет тому назад приезжавший ненадолго в Сарай, чтобы поздравить Кильдибека с восшествием на ханский трон. — Помнится, Кильдибек в двух сражениях разбил Мамая и вышвырнул из Сарая его ставленника Абдуллаха. Я подумал тогда, что Кильдибек воистину достойный преемник своего знаменитого отца и прославленного деда.
— К сожалению, гора родила мышь, — с грустной улыбкой заметила Дурджахан-хатун. — Кильдибека зарезали его же приближенные, посчитав, что молодой хан взял себе слишком много власти и чересчур помыкает ими. Кильдибек был храбрым воителем, но при этом он совершенно не разбирался в людях, слишком доверяя своему окружению. Хан Узбек таким не был, в нем отвага сочеталась с хитростью и умением предугадывать поступки любого из вельмож. Ведь и против Узбека не раз возникали заговоры, однако он всегда успевал первым нанести удар по заговорщикам. Потому-то Узбек и просидел на ханском троне целых тридцать лет.
Не скрывая своей симпатии к Олегу, Дурджахан-хатун пообещала ему со своей стороны замолвить за него словечко перед старшей женой Урус-хана. По обычаю своих предков, Урус-хан взял с собой своих жен и гарем, отправляясь в трудный и далекий поход к берегам Волги.
Вернувшийся из ханского дворца Бухторма сообщил Олегу, что Урус-хан готов встретиться с ним завтра после утренней молитвы. Олег не стал скрывать от Бухтормы, что он повидался в его отсутствие с Дурджахан-хатун, что инициатива в этом была с ее стороны. При этом Олег не удержался и спросил у Бухтормы, все ли в порядке со здоровьем у его старшей жены. Не терзает ли Дурджахан-хатун какой-нибудь недуг?
— Пристрастилась моя красавица к вину, все горе свое никак залить не может, — с тяжелым вздохом проговорил Бухторма. — Когда от рук убийц погиб хан Кильдибек, тогда же были убиты и два моих сына, рожденные Дурджахан-хатун. Сыны мои были ханскими нукерами. Я потому и взял себе еще двух жен, чтобы они родили мне новых сыновей, ведь Дурджахан-хатун рожать больше не может.
— Прости, друже. — Олег мягко приобнял Бухторму за плечи. — Сочувствую твоему горю. И все же надо как-то отучить Дурджахан-хатун от пристрастия к хмельному питью. К хорошему это не приведет.
Бухторма согласно закивал головой в круглой тюбетейке, по его печальному лицу было видно, что он полностью сознает это, но ничего не может поделать. Властная и упрямая Дурджахан-хатун привыкла все делать по-своему. С ним она в последнее время совершенно не считается.