Нахлынула тоска, сжала сердце, в горле стало саднить. Скорее всего, вернуться в Россию я уже не смогу. Наверняка моё тело уже покоится на дне Чёрного моря, и к ногам привязана гиря или бетонный блок.
Резкий стук в дверь заставил вздрогнуть и душа сжалась в мячик для тенниса. Время для посетителей уже закончилось. Кто же это мог быть?
Он вошёл и словно из распахнувшегося окна ворвался ветер, заставивший заледенеть ладони и ноги. Хотя вроде бы ничего пугающего в облике нежданного гостя не было — высокий, моложавый, хорошо выглядевший для своего возраста — а судя по седым, коротко стриженным волосами, глубоким носогубным складкам и морщинам на лбу, ему было уже за пятьдесят. Вытянутое лицо с длинным носом с горбинкой, упрямо сжатые губы, и смоляного цвета густые брови. Серый фланелевый костюм по моде тех лет — широкие свободные брюки, длинный, зауженный в талии пиджак. В руке дорогая шляпа «борсалино» с шёлковой лентой.
— Добрый вечер, мистер Стэнли, — сказал он, подавая руку с длинными, сильными и крепкими пальцами. — Джек Макэлрой. Помощник окружного прокурора.
— Да, я помню вас, мистер Макэлрой. Вы по поводу ограбления банка? Я все рассказал полиции.
С одной стороны, это была честь для меня, подтверждение высокого статуса. Не простые детективы, а сам представитель офиса окружного прокурора. Но от этого человека исходила такая опасность, такая энергия, что становилось не по себе. Лучше бы он не оказывал мне подобного внимания.
— Собственно говоря, дело закрыто, — не дождавшись, что я предложу ему сесть, подошёл к креслу и устроился там, аккуратно положив шляпу на колени. — Все члены банды мертвы. Остались кое-какие формальности.
— Какие формальности?
— Не волнуйтесь так, мистер Стэнли, — Макэлрой едва заметно улыбнулся, ободряюще, но это совсем не улучшило моего настроения. — Всё в порядке. Есть несколько вопросов к вам.
— Например?
Я забрался в кровать, натянув одеяло. Стал бить озноб, словно после прихода обвинителя в палате понизилась температура.
— Вы застрелили троих грабителей…
Я напрягся, хорошо понимая, какой вопрос будет следующим. И я точно не знал на него ответа.
— А как вы убили четвёртого? Каким оружием?
— Что вы имеете в виду?
— Вот это, — Макэлрой привстал, вытащив из кармана пиджака большой конверт, подал мне.
На фотографиях я увидел того бедолагу с перекошенным от ужаса белым лицом, выглядевшим теперь как плохой грим. И зияющее отверстие в его груди.
— Я не убивал его, — ничего не оставалось, как сказать правду и ждать, что обвинитель засыплет меня кучей вопросов, каким образом мог погибнуть бандит, если в хранилище мы находились с ним вдвоём.
— Да, разумеется, — неожиданно просто согласился Макэлрой. — Мы и раньше находили такие трупы. На месте разборок гангстеров. Какая-то странная сущность убивала их.
— Но это был не я! — вырвалось у меня.
— Разумеется, разумеется. Не беспокойтесь. Просто эта сущность раньше убирала всех свидетелей, но вот вас оставила в живых.
— Вы хотите сказать, что эта сущность — я?! Тогда зачем…
— Вовсе нет, — быстро перебил он меня, и по тонким губам вновь скользнула улыбка. — Мы вас ни в чем не обвиняем. Просто хотели кое-что уточнить.
— Я не знаю, что вам сказать. Было темно.
— Да, именно. Эта сущность убивает только в темноте. Или ночью, или при погашенном свете. Ну, или во время солнечного затмения.
Слова обвинителя не успокоили, а наоборот усилили мою нервозность, и я ничего не мог с собой поделать.
— Это всё, мистер Макэлрой? — поинтересовался я довольно невежливо. — Плохо себя чувствую, хотел бы лечь спать.
— Извините, но я задам вам ещё пару вопросов. Не возражаете? Так вот. Какую роль в этом ограблении играл Франко Антонелли?
— Никакую. Он привёз меня к зданию банка и ждал в машине, в переулке. После электрического стула у меня начались провалы в памяти, и я плохо ориентируюсь в городе. А он подвёз меня.
— И в банк он не заходил?
— Нет, конечно. Зачем? Там орудовали грабители из русской мафии. А он итальянец. Они на ножах.
— Да, верно. Откуда вам известно, что они именно были русскими?