Толька опять в гимназию, Тоська — в школу. А Сережке снова не придется учиться: он должен зарабатывать.
Мама мечтала отдать Мишку в Ком-мер-чес-кое училище, самое лучшее в городе. Он подходит в это училище, потому что способный, читает хорошо и соображает тоже хорошо.
Шли в училище спокойно, уверенно, а подошли — стали волноваться.
Пришлось сначала посидеть на диванчике, в коридоре. Потом допустили к директору.
Директор сидел за столом — толстый, важный, чистый-пречистый и смотрел на них ничего.
Стал задавать Мишке вопросы, и все шло очень хорошо. Но вдруг он спохватился и сказал:
— Ну-с, а где же ваши бумаги?
Мама подала ему заявление на красивой бумаге и Мишкину метрику. Он стал читать их и морщиться.
— Хм! — сказал он и опять обратился к Мишке:
— Микроскоп знаешь?
Мишка в первый раз услышал, что есть какой-то ми-кро-скоп. Понятно, что он промолчал.
— Вот видите! — снова поморщился директор. — Развития нет. Уровень мал. Только что перед вами был Булычев. Его сыну столько же, но он прекрасно разбирается в микроскопе. Приятно слышать.
Может быть, дело еще наладилось бы, но мама сама все испортила.
Она обиделась, рассердилась, покраснела.
— Булычев может купить своему сыну микроскоп! — сказала она, — Он захочет, так целый пароход сыну подарит. Но нельзя же со всех требовать этого!
— К сожалению, сударыня! — сказал директор и протянул Мишкины документы.
Мама вырвала их, схватила Мишку за руку и выбежала из училища.
На улице Мишка спросил:
— Мама! А кто это — Булычев?
— Богач! Пароходчик! У него восемь пароходов, так что ему стоит купить сыну микроскоп?! Он восемь микроскопов купит и не поморщится.
— А ты не можешь купить?
— Не могу, сынок!
— Даже одного не можешь?
— Даже одного не могу!
Потом сходили в гимназию. Но туда тоже не приняли.
Но это даже хорошо: не надо покупать форму. И не будут дразнить «синей говядиной».
А приняли Мишку в самую такую простую школу — цер-ков-но-при-ход-скую. Но зато как раз в ту, где учились Тоська и Яночка.
До чего хорошо, когда все-таки примут в школу!
Раньше эта школа была в большом кирпичном доме недалеко от Александровского сада. Но теперь там лазарет: лечат раненых солдат.
А школу перевели в деревянный дом. Там и тесно, и окна маленькие, но зато поближе к Мишке. Рукой подать!
Мама купила Мишке учебники: букварь, родное слово, задачник. Купила ранец — носить учебники в школу. И вот подошел, настал, начался первый школьный день.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Первый школьный день
⠀⠀ ⠀⠀
Раньше Мишка думал, что он придет в школу, сядет за парту и сразу удивит всех: другие еще не знают букв, а он уже читает книги, пишет, складывает и вычитает. Вот как!
Но так не получилось!
Никто не стал садиться за парту, а всех погнали в зал и построили перед двумя портретами на стене.
На одном портрете нарисован наш русский царь Николай второй, тот самый царь, который «безо время войну сделал». Он — рыжеватый, как Толька до стрижки, и бородатый. И мундир у него очень нарядный.
На другом портрете — женщина. Это — русская царица. Она — красивая, не то, что царь. И тоже нарядная. А глаза у ней злые, как у Колькиной матери.
А в углу висит большущая икона — господь бог наш. Бог тоже бородатый, сто лет не бритый.
Сначала вышел поп в длинном золотом пальто и стал петь молитвы. А другой дяденька, тоже в золотом пальто, но попроще, подпевал попу и махал каким-то шариком на цепочках. И из этого шарика шел душистый дым. И везде в зале запахло, вроде как в парикмахерской.
Потом все школьники стали говорить молитву и креститься.
Мишка тоже крестился и вспоминал:
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Потом все стали смотреть на царя и на царицу и петь для них.
Сначала пели просто:
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
А дальше стали петь все на букву Ц:
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Пели все. Кто не хотел петь или не знал слов, тот все равно разевал рот, будто бы поет. Так надо, чтобы не наругали…
Когда все спели, тогда разошлись по классам и сели за парты.