Быстро-быстро откуда-то подскочил Коля, обрадовался, стал обниматься. И началась у Мишки совсем новая жизнь.
Утром Иван Сидорович и Коля пошли в караул. Сели около духовного училища на лавочку, винтовки поставили к стенке и сидят охраняют, караулят. А пока опасности нет, так грызут семечки. И Мишке тоже дали погрызть.
Караулить хорошо: можно обо всем поговорить в это время.
Но подходит какой-то человек. Он в немецкой шинели — не то серой, не то голубой — и на голове смешной угловатый картуз. Сразу видно, что это — немец, военнопленный. Таких немцев в Нолинске много.
Он просит, чтобы его пропустили к комиссару. Мишка думал, что его не пустят, но нет, пустили, сразу пустили. А потом еще одного немца пустили, но тот немец уж не в шинели, а весь в нашей одежде.
Их обоих пустили, но и сами пошли с ними, потому что все-таки надо присматривать.
Они стали говорить с комиссаром. И оказалось, что эти немцы — за Советскую власть. И даже согласны сражаться за нее! Они так решили на своем собрании.
Комиссар обрадовался: «Вот молодцы!» И Коля с Мишкой тоже обрадовались.
— Сколько вас таких? — спросил комиссар.
— Двадцать пьять, — сказал немец в нашей одежде.
— Совсем хорошо! — сказал комиссар.
— Завсем карошо! — повторил немец.
И почему-то этот немец какой-то знакомый. Но Коля никак не может вспомнить, где он его видел.
Тогда он напустил Мишку. Мишка стал ходить вокруг немца. Ходит, грызет семечки и соображает-вспоминает. И вспомнил! Вспомнил!
— Гутен морген! Гутен морген, дядя Мелис! — сказал Мишка. И тогда Коля тоже наконец-то узнал: да это же Мелис с нашего двора, из Мишкиной квартиры, тот самый немец, которого на рождестве избили полицейские!
Мелис тоже узнал их:
— Здрасти, Миша! Колья, я радый, что ты живой! Теперь мы вместе!
Жить в Нолинске стали так: Коля и Мишка поместились в этой избушке. И хозяйка им варит и стирает. А Иван Сидорович перешел в казарму — к солдатам-большевикам. Но он там только ночует, а все свободное время проводит с ребятами.
И Мелис приходит к ним часто-часто.
Иван Сидорович объясняет им все, что делается в мире. Он объясняет как будто бы Мишке, а на самом деле старается для Мелиса, чтобы Мелис лучше понял, что такое Советская власть и как надо за нее бороться.
— Теперь, — сказал Иван Сидорович, — очень тревожно. Недалеко от Нолинска есть город Малмыж, так этот город захватили белогвардейцы. И они идут теперь на город Уржум. А от Уржума до Нолинска рукой подать.
Теперь надо быть готовым к бою! Враг уже близко!
Вот так сказал Иван Сидорович и ушел в свою казарму, а Коля с Мишкой завалились спать.
А через несколько часов началась большая беда…
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Белогвардейцы врываются в Нолинск
⠀⠀ ⠀⠀
Темной августовской ночью белогвардейцы хитроумно подобрались к Нолинску: один отряд — от реки Вятки, от пристани Медведки, а другой отряд — с востока.
Им удалось бесшумно снять часовых и окружить трехэтажный каменный дом бывшего духовного училища, в котором засели большевики.
С белыми пришел в Нолинск и прапорщик Маевский, — тот самый живоглот, который убежал из Вятки в чужой шубе.
Белогвардейцам было известно, что в Нолинске есть еще один дом, где засели большевики — старая казарма, с отрядом солдат в ней. Маевский предложил заманить красноармейцев в засаду.
Он позвонил в казарму с только что занятой телефонной станции:
— Говорит дежурный военкомата. По приказу военного комиссара предлагаю срочно в полном составе прибыть к духовному училищу.
Красноармейцы мгновенно были на ногах и бросились к цели. И вдруг с трех сторон ударили выстрелы.
Упали убитые красноармейцы, а немногие уцелевшие бросились бежать, спасая жизнь. Но мало кому удалось скрыться: почти всех застрелили на бегу, а раненых подняли на штыки.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Ивана Сидоровича спасло хладнокровие старого солдата. Он упал с первым же залпом, хотя ни одна пуля не задела его. Упал, дернулся, как будто умирал, и скатился в канаву.
Он не бросил винтовки и не собирался сдаваться. Но сейчас надо было уходить. Втиснувшись в узкую канаву, стараясь не отрываться от земли, он дополз до бревенчатого настила, по которому с улицы въезжали в какой-то двор. Вотинцев сжался, подполз под настил и затаился там.