1
С яркими бумажными пакетами в руках Оля несется по торговому центру в сторону небольшой уютной кофейни. Там ее уже ждет семнадцатилетняя племянница.
Все магазины и лавки центра украшены фонариками, разноцветным дождиком и, конечно, новогодними елками. Еще только конец ноября, но атмосфера уже праздничная. Не хватает лишь мандаринно-елового запаха.
Заиграла мелодия «В лесу родилась елочка». Сразу стало уютно, тепло и как-то грустно. Господи, опять Новый год! А ведь, кажется, еще вчера Оля пыталась схватить за хвост убегающее лето. Впрочем, уходящий год ничем не отличается от предыдущих. Опять было слишком мало лета и много политики.
Слегка запыхавшаяся, с чуть растрепавшимися длинными каштановыми волосами Оля поспешила войти в кофейню. И, как часто с ней случается, попала в неловкую ситуацию. На этот раз она умудрилась столкнуться в дверях с выходящим из кофейни мужчиной. Бумажные пакетики зашуршали, оказавшись зажатыми между столкнувшимися людьми.
- Вот лягушачья напасть! – поморщилась женщина, привыкшая употреблять забавные ругательства, которые они изобрели вместе с племянницей, чтобы отучить девочку употреблять нецензурную лексику.
- Так меня еще никто не называл, - произнес второй участник столкновения.
Оля подняла глаза к его лицу и чуть не упала, умудрившись подвернуть ногу, стоя на месте. Всему виной двенадцатисантиметровые каблуки! Или…
- Привет, - улыбнулся темноволосый мужчина. В его темно-карих глазах заплясали задорные огоньки.
Оля несколько раз моргнула, пытаясь отогнать наваждение. Но наваждение оказалось реальностью. Такой же интересной, подтянутой и волнующей, как прежде, только теперь с морщинками-лучиками, идущими от глаз. Вот она – повзрослевшая, возмужавшая первая любовь.
- Привет, - произнесла женщина, думая о том, как она сейчас выглядит. Волосы, наверняка, торчат во все стороны, наэлектризовавшись от верхней одежды. Лицо практически не накрашено. Оля решила подать пример всегда обильно красящей юное личико племяннице. А лучше бы сама взяла пример с представительницы младшего поколения. Тогда, возможно, произвела бы большее впечатление на мужчину, спокойно улыбающегося, в то время как у нее все переворачивается внутри от волнения.
- Чудесно выглядишь.
- Спасибо, - она покраснела. О, Господи! И вот ей снова четырнадцать. И она смущается при виде парня, от которого голова кругом и бабочки в животе... А потом целый месяц обсуждает с подругой случайную встречу с ним...
Впрочем, не так-то давно это было… Да, только странно, что за время, прошедшее с тех пор, у ее одноклассниц успели подрасти детишки…
В который раз Оля удивилась быстротечности времени. Снова почувствовала себя инфантильной и несостоявшейся. Тридцатичетырехлетней женщиной с душой двадцатилетней девчонки.
- Как дела? – поинтересовался Виктор. Ради вежливости, конечно.
Она скомкала внезапно нахлынувшие отголоски девичьих чувств и засунула их подальше, в тот уголок сердца, где хранятся воспоминания.
«Как дела?» Надо же, как цивилизованно и равнодушно. Хоть и произнесено с вежливой улыбкой. Она ответила, соблюдая правила приличия:
- Хорошо, спасибо, а у тебя?
А хотелось убежать, скрыться, как когда-то в каком-нибудь укромном местечке, стараясь унять сердцебиение.
- Тоже неплохо. Рад был видеть тебя.
- Взаимно, - улыбнулась Оля, стараясь быть такой, какой должна быть в своем возрасте: сдержанной и спокойной. И, конечно, равнодушной к мужчине, который давно не является парнем, в которого она когда-то была влюблена.
Женщина отступила на несколько шагов, чтобы он мог выйти из кофейни, и, поморщилась, заметив ворс от своей белой шубки на его кашемировом пальто, которое до столкновения, наверняка, было идеально чистым.
- Прости, не хотела доставить тебе неудобства, - сняв одну ворсинку с его плеча, произнесла Оля.
- Наша встреча оставила след на моем пальто, - улыбнулся мужчина.
- И на моих пакетах, - пожала плечами Оля.
Надо же, какие глубокие следы! Несколько раз ладонью по смятой бумаге и специальной щеткой по кашемиру - и все… Следов как не бывало.
- Дома очищу. Что ж, пока.
- Пока.
Оля вошла в кофейню, сыпля про себя ругательствами: «Вот крокодильи экскременты, обезьяньи шалости, верблюжья слюна!»