- Завтра? Но я планировала уехать сразу после праздника.
- Планы меняются от независящих от нас событий, Олененок.
И снова этот тон. Эта чарующая смесь нежности и снисходительности. Это ласковое прозвище. Словно не было прежних лет, и ему снова девятнадцать, а она – влюбленная в него четырнадцатилетняя девочка.
И на его каштановых волосах капельки от растаявших снежинок…
- Нужно поспешить. Без пятнадцати одиннадцать, - сказал Виктор, взглянув на часы на старом кожаном ремешке, которые ему подарил дед. Оля узнала их, ведь они были на его руке и двадцать лет назад…
Господи, двадцать лет! Кажется, что это целая вечность, а на самом деле – время, промчавшееся с бешеной скоростью. Многое оно изменило, а многое оставило прежним. Взять хотя бы часы на старом кожаном ремешке или ее реакцию на него.
- Будешь тут или пойдешь греться в мою машину?
- Помогу тебе.
- Мне не нужна помощь. Я сам справлюсь.
- Но ведь это моя машина!
Он снова улыбнулся:
- Я не отбираю ее, Олененок.
- Вить, я серьезно. Почему ты должен заниматься моей машиной, в то время как я буду греться в твоей?
- Или прохлаждаться в своей? – пошутил мужчина, а потом добавил серьезно. - Это не женское дело. Я быстро.
И, действительно, через пять минут Виктор справился с заправкой.
- Вот и все, Олененок, - улыбнулся он.
- Спасибо большое.
- Не за что. Наш дом в пяти минутах езды, но давай поспешим. Скоро Новый год! Езжай за мной.
- Хорошо.
Он спешит к семье. К сыну. К жене. К тем, кто его любит и ждет. К тем, кого любит он.
Оля ощутила легкое разочарование, но все равно чувство одиночества исчезло бесследно. Все меняется, когда он рядом. Ей хочется ненавязчиво флиртовать с ним. Нравиться ему. Или обманывать себя, что она видит больше, чем есть на самом деле. Гореть, желать, надеяться, томиться, играть…
Главное, не доиграться.
- Это моя жена Надя. А это Оля…
- Добрый вечер, - произнесла красивая черноволосая женщина в шикарном платье.
Вот она какая – жена Виктора. Оле хотелось бы, чтоб она была толстой и некрасивой. А если и красивой, то холодной, пустой красотой. Но Надя оказалась другой – мягкой, женственной, с добрыми черными глазами. Такие женщины просто не могут быть некрасивыми, потому что их озаряет нечто, находящееся глубоко внутри. И самое поразительное, что она понравилась Оле, которая произнесла, старясь быть как можно радушнее и ничем не выдать своей симпатии к Виктору:
- С наступающим! – она протянула хозяйке дома большую корзину ручного плетения, полную мандаринов.
- Какая прелесть! – искренне улыбнулась Надя. Новый год для нее с детства ассоциируется именно с этими оранжевыми шариками, которые раньше были настоящим дефицитом.
Оля скинула свою куртку, которую Виктор сразу забрал и повесил в шкаф, расположенный в просторной, идеально прибранной прихожей.
Надя невольно залюбовалась стройной фигурой и правильными чертами лица гостьи.
Ей всегда нравились красивые люди.
Ей нравится смотреть на них, как на произведения искусства. Она сама всю жизнь старалась стать красивой. Во многом она преуспела, но пришлось приложить множество усилий. И все равно она так и не смогла достичь этой легкости, с которой привлекательные от природы люди носят свою красоту. Как эта Оля, например. И, похоже, Виктор тоже заметил это. От Нади не укрылся взгляд, которым он украдкой окинул фигуру женщины, забирая у нее куртку.
Этот мимолетный взгляд был самым лучшим комплиментом. Комплиментом, который так хотела получить Надя. Но увидев ее сегодня, Виктор просто сказал, что она очень хорошо выглядит. Но в его глазах не было восхищения. Не было желания. Как давно не видела Надя этого в глазах мужа! И вот сейчас увидела. Когда он смотрел на другую женщину…
Всю жизнь подобная перспектива пугала Надю. Она старалась быть самой красивой, аккуратной, хозяйственной, милой, доброй, понимающей – самой лучшей для него из женщин! Потому что ей всегда казалось, что любит он ее не достаточно, не так сильно, как она его. Женщине приходилось бороться за каждый его взгляд, каждое объятие, каждый искренний комплимент, за желание быть рядом с ней. Потому ее всегда пугало, что кому-то это может достаться просто так, без борьбы. Даже единый восхищенный взгляд. Раньше Виктор щадил чувства жены и никогда не допускал подобных ситуаций. Казалось, что других женщин для него просто не существует.