Слегка ошарашенный, я не знал, что сказать, тем более что в кабинет снова вошла секретарша и подала своему шефу конверт с банкнотами, вид которых был мне незнаком.
Я неловко молчал, а Петр взял конверт, вручил его мне и произнес.
— Ну давай, чао! И через месяц жду тебя здесь с переводом.
С конвертом в руках я пошел к выходу. Уже у дверей меня остановил голос Петра.
— А компьютер-то у тебя есть?
Я стал мямлить, что его украли, но Петр махнул рукой щедрым жестом.
— Ладно, пиши на машинке, а если хочешь, приходи сюда, работай здесь.
На улице, еще не совсем придя в себя, я сообразил, что первым делом надо что-нибудь поесть. И вошел в ближайший ресторан, блестящий в своем великолепии, а через час вышел оттуда, распростившись с половиной одной из крупных банкнот. И принял решение на будущее — быть скромнее в выборе ресторанов. Уж как-нибудь обойдусь. Я был полон оптимизма.
Так прошло несколько месяцев.
Я уже не был таким оптимистом.
В общем-то, ничего особенного не случилось. Просто у меня не было желания общаться с кем-либо, хотя недостатка в компаниях и новых знакомствах не испытывал. Мне было лучше одному. Правда, не совсем. Но я еще не мог разобраться, чего же мне все-таки не хватает. Может быть, женщины? Но женщин — я уже знал это — не ищут, они появляются сами.
Однако за несколько дней до Рождества я все же решил найти Марию. Телефон ее я потерял (точнее, нарочно уничтожил запись с ее номером еще четыре года назад), но было совсем несложно найти его в телефонной книге по фамилии ее мужа.
И как-то вечером позвонил ей.
— Здравствуй!
— А, это ты? — она говорила так, будто мы расстались только вчера, и я уже приготовился, было, изложить ей свою байку про Канаду, но она продолжала:
— Ты давно не звонил.
— Вот — звоню.
— Я рада.
— Давай встретимся, ты не против?
— С удовольствием. Где и когда?
Я назначил ей встречу на завтра, после обеда, в кафе на бульваре, куда я хотел зайти в свой первый после «Оленей» вечер, когда у меня не было денег.
— До завтра, — сказала она.
Мария… А может, я позвонил ей, чтобы сделать себе инъекцию, вспрыснуть, так сказать, немного жизни?
Мария. Она была его самой глубокой и прочной связью до появления Елены, до того, как он понял, что именно Елена, в сущности, и есть его большая — единственная любовь. Разумеется, у него и раньше было несколько сексуальных приключений, были и любовные увлечения, но после Марии они казались ему детскими играми.
Еще в первых классах гимназии, с подростковым пробуждением плоти, желание любить вспыхнуло в нем, и он увлекался девочками, обменивался с ними неловкими ласками, хотя до настоящей любви дело не дошло. Некоторые из них были влюблены в него (во всяком случае, уверяли его в этом), и он был почти готов (в своей мечте о нежности) разделить их чувство, но всегда что-то останавливало: просто он не любил никого из них по-настоящему, а только отвечал на привязанность, потому что их любовь льстила его самолюбию и потому что его молодое тело жаждало любви.
Но не с ними познал он впервые плотскую любовь, а с почти незнакомой женщиной, как-то летом на море, в дни каникул.
Вместе с мамой и несколькими ее коллегами с семьями они жили в одном небольшом курортном местечке с двадцатью примерно бунгало, разбросанными в лесу, совсем рядом с песчаными дюнами близ устья живописной реки. В компании друзей было несколько парней и девушек, его ровесников, и в их молодежной банде царило легкое и приятное предвлюбленное напряжение. А он все не мог определиться и выбрать, в кого же из двух девушек, которые ему нравились, влюбиться, потому что почему-то был уверен, что именно в этот горячий приморский август он впервые познает любовь.
Но этого не случилось.
Вечерами почти все население курортного местечка собиралось у небольшого ресторана, где они питались. Взрослые сидели за столиками на веранде, днем закрытой от солнца пестрыми тентами, разговаривали, пили белое вино или что-нибудь покрепче (все поделились на коньячную и водочную партии), несколько постоянных четверок играли в карты, а подростки и дети толпились рядом, под освещенным навесом, где играли в теннис или располагались большими или маленькими группами на лавочках.
В один из таких вечеров он страдал, задетый тем, что девушка, с которой они на пляже почти договорились после ужина встретиться, вдруг предпочла пойти со всей молодежной компанией на дискотеку в соседний кемпинг. Он сидел на перилах в глубине веранды, вглядываясь в море, утонувшее в ночной темноте, по которому низкая, полная, оранжево-красная луна прокладывала свою дорожку.