Он сел в машину и не спеша поехал домой, поднялся по дороге, ведущей к дому, который он купил среди холмов киностолицы, поставил машину в гараже, с минуту выждал, готовя себя к встрече с Иленой, и прошел к ней в гостиную. Она подняла на него глаза от книги, которую читала, и он сразу увидел, что она не в настроении. Впрочем, она часто бывала мрачной в те вечера, когда он был ей неверен, и он не мог понять, то ли она знает, то ли просто чувствует себя неловко, и он подивился тому, как плохо понимает, что происходит у нее в голове.
— Как Виктор? — спросил он, войдя.
Илена вяло улыбнулась.
— Он сегодня был очень забавный, — сказала она. — Сейчас расскажу тебе, что он делал.
— Отлично, — сказал Айтел, — горю желанием услышать. Но сначала мне надо выпить. — Алкоголь смоет следы Лулу изо рта и подготовит его для Илены. Целуя ее в щеку, он постарался, чтобы это выглядело отчужденно и она ничего от него не ждала, когда они лягут в постель.
— Как прошло совещание? — спросила Илена.
— Сносно.
— Почему Колли не может принять решение? — раздраженно заметила она. — Вечно он все меняет.
— Такой уж он есть, — не стал возражать Айтел и сел рядом с ней.
— Я сегодня скучала без тебя, — сказала Илена. — И огорчилась, когда ты позвонил в обед.
— Я знаю.
— Нет, не знаешь.
— Ох, детка, я устал, — мягко сказал он. — Не ругай меня.
— Интересно, когда мы проведем вместе вечер, — уныло произнесла Илена.
— В конце недели, обещаю. Возможно, вечер пятницы.
— В пятницу днем у меня занятия танцем. Тогда я буду усталой, — сказала она. Последний год она снова начала брать уроки танца — скорее всего, чтобы быть в форме, чем из карьерных соображений, но она хорошо танцевала и раза два, когда у них были гости, согласилась выступить перед ними.
— Но я обещаю тебе, что мы выкроим время в конце недели, дорогая, — сказал Айтел. Он сел поглубже на диване, сделал ублаготворяющий глоток из стакана и потер глаза, — Как ты провела сегодняшний день? — осведомился он.
— Днем играла в бридж.
— Отлично.
— Я ненавижу бридж, — сказала Илена.
Она была явно в плохом настроении, и Айтел с усталым видом, словно он и в самом деле долго совещался с Колли, выпрямился и погладил ее по плечу.
— В чем дело? — спросил он.
— Я сегодня утром была у моего психоаналитика.
— Ты же по-прежнему встречаешься с ним дважды в неделю, — уточнил Айтел.
— Да, я это знаю, Чарли, но сегодня утром мы с ним поругались.
Это стоило — заплатить тридцать пять долларов за час, чтобы она ругалась с кем-то другим.
— Что же это вызвало? — на всякий случай спросил Айтел.
— Я не хочу говорить о моем анализе.
— Хорошо.
— Просто мы всегда говорим об одном и том же.
— Ты имеешь в виду своего аналитика или меня? — счел нужным он спросить.
— Ох, милый, ты же знаешь, что я имею в виду аналитика. Он очень толковый, но я не уверена, что он все еще мне нужен.
— Тогда перестань к нему ходить.
— Так я и поступлю… вот только…
— Только — что?
— Это была глупая ссора, — сказала Илена, не давая ему прямого ответа. — Я рассказала аналитику, что мы собираемся купить новый дом, если твоя картина будет иметь успех, и мы стали это обсуждать, и получилось… словом, Чарли, получилось, что я не хочу покупать новый дом.
— Не хочешь? — Казалось, эта перспектива так возбуждала ее в тот день, когда они смотрели дом.
— Ну, в общем, хочу и не хочу. Мы обнаружили у меня раздвоение чувств.
— Да, да.
— Только не злись. Я больше не стану употреблять эти слова, вот только мы обнаружили, что дом кажется мне слишком большим и мы будем выглядеть слишком богатыми.
— Что ж, я могу это понять. — Но она раздосадовала его. Через два-три года ей захочется иметь дом большего размера чем тот, что он планировал купить сейчас.
— Моему аналитику не понравилось то, что я говорила. Он сказал, что я регрессирую и веду себя как ребенок — это проявляется в моем отношении к деньгам и к тебе и является признаком слабого эго.