Исаак Шкловский в конце XIX века проживший шесть лет в ссылке на берегах Колымы, так описывал нравы местного русского населения: «Очень часто русский парень, которому надоест жить в Нижнеколымске, запрягает собак и уезжает жить “в чукчи”, т. е. в чукотское стойбище. Дикари радушно встречают пришельца. Он берет себе в жены одну, две и больше дикарок и заживает первобытною жизнью. Иногда это продолжается год, два и больше… Русские легко примиряются с первобытною жизнью. Через год они совершенно очукочиваются…»
Не только русские мужчины брали жён из местных женщин, но и русские девушки нередко выходили замуж за аборигенов. Особенно популярны были браки с богатыми чукчами, владевшими многотысячными стадами оленей – главным богатством северной тундры. В XIX веке даже зафиксированы случаи, когда чукчи платили оленями калым за русских невест.
Жизнь русских «старожилов» Крайнего Севера не была лёгкой, зачастую балансируя на грани голода. Поэтому брак с богатыми чукотскими вождями многим казался удачной долей. «Что на реке Колыме! Мы там жили, да голодовали, весь век мучились, а здесь по крайности наша еда округ нас на ногах ходит» – такие слова одной из русских женщин, вышедшей замуж за богатого оленями старейшину, приводит этнограф Владимир Богораз, побывавший с экспедицией на Чукотке в самом конце XIX века.
«Русское Жило» и «койимский найод»
Крупные русские поселения в дальневосточном Заполярье исчезли в XIX столетии. Причиной тому стали, как сокращение поголовья пушного зверя из-за активной охоты, так и прекращение вооруженных стычек с северными народами. К концу XVIII века завершились долгие «чукотские войны» (см. главы 16–17), ушли в прошлое восстания коряков и юкагиров. Боевые походы и набеги сменились мирной торговлей, Российской империи больше не было нужды держать в укреплённых острогах за Полярным кругом сотни солдат и казаков.
Но окончательно заполярные города Дальнего Востока добили две страшных эпидемии «чёрной оспы». Первая пандемия свирепствовала между Яной и Колымой в 1773-76 годах – в многолюдном Зашиверске тогда выжило менее 200 человек.
Спустя чуть более столетия, в 1883-84 годах, эпидемия повторилась и убила половину русского населения, жившего тогда на берегах Колымы, Алазеи и Индигирки. Зашиверск и Алазейский острог опустели полностью. В конце XIX столетия очевидец писал: «…на реке Алазее когда-то было значительное русское поселение, от которого теперь и следа не осталось».
Местные якуты сохранили легенду о том, как эпидемия оспы началась в Зашиверске. Ежегодно в городе проводилась большая ярмарка, по традиции перед её началом все привезённые товары благословлял православный священник, а вслед за ним шаманы окрестных племён. Согласное легенде, однажды во время ярмарки, шаман неожиданно приказал вырубить во льду Индигирки прорубь и утопить имевшийся среди товаров ярмарки богато украшенный большой сундук. Но священник возразил, что скорее бросит в воду шамана, чем этот сундук, «полный сокровищ». Когда предмет раздора был открыт, все бросились к нему и расхватали из сундука блестящие украшения, цветные ткани и различные драгоценности. После этого, гласит легенда, «три ворона сели на крест церкви и продолжали они сидеть в течение трех дней», а в это время в Зашиверске люди стали умирать от «чёрной оспы». Погибли все – согласно местному фольклору, записанному уже в XX веке, выжила только одна маленькая девочка по фамилии Тарабукина, которая умерла в возрасте ста пяти лет…
Но даже после всех эпидемий, согласно переписи 1897 года, на крайнем севере Дальнего Востока – от устья Лены до Чукотки – обитало около тысячи мужчин и женщин, считавшихся себя русскими «старожилами». В низовьях Индигирки их насчитывалось 336 человек, ещё 439 жили на Колыме и 122 на чукотской реке Анадырь.
На Индигирке самым крупным было село Русское Устье, иначе ещё называвшееся «Русское Жило» – оно располагалось всего в 60 километрах от побережья Северного Ледовитого океана. Согласно местным легендам, жители этого полярного села, именовавшиеся «рускоустьинцами», считали себя потомками новгородцев, бежавших на Крайний Север от опричников Ивана Грозного.