Одним словом, можно только удивляться, как при такой мешанине – последовательном переводе с какого-то китайского диалекта на маньчжурский язык, с маньчжурского на «даурский», и лишь потом на русский – Хабаров хоть что-то понял из рассказа китайца по имени «Кабышейка».
«Кабышейка» или «никанский мужик Кабышейка» – именно так через многоступенчатый перевод русские первопроходцы передали звучание, а может значение, имени, а может прозвища, китайского пленника. Как его в реальности звали на родном языке, мы уже никогда не узнаем.
«В нашей Никанской земле родятся шелки разные…»
До встречи с необычным пленником, никто из первопроходцев ничего не знал и не мог знать о Китае. Ведь в ту эпоху даже в столичной Москве профессиональные дипломаты из Посольского приказа обладали крайне скудными сведениями о той части Азии. Однако, не смотря на отсутствие знаний и все лингвистические препоны, Ерофей Хабаров со слов «наканского мужика Кабышейки» дал поразительно точное описание текущего положения Китая и его экономической географии.
«В нашей Никанской земле родятся шелки разные, а делают из шелков из тех камки и атласы и бархаты, а бумагу де хлопчатую сеют, а ис той бумаги делают кумачи…» – пересказывал первопроходец слова китайца в донесении якутскому воеводе. Хабаров и его люди никогда не видели, как растёт хлопок или зреет бабочка в шёлковом коконе, но слова китайца, прозванного Кабышейкой, поняли верно.
Сам термин «никанцы», «Никанская земля» или «Никанское царство» возник именно из-за перевода показаний Кабышейки через маньчжурский язык. «Нихань» или «никань» – так маньчжуры презрительно именовали завоёванных китайцев, которые сами себя называли «хань» или «ханьцы». Хабаров в своём донесении невольно перенёс маньчжурский термин в русский язык. Он же, со слов Кабышейки, верно отметил, что у обитателей «никанской» земли «лица черные, бородаты» – южные китайцы, действительно, смуглее и бородатее своих северных сородичей.
В донесении Хабарова упоминается и имя воюющего с маньчжурами «царя никанского» – Зюлзей. Удивительно, но тут первопроходец, не смотря на трудности перевода и абсолютное несовпадение фонетики русского и китайского языков, смог довольно близко передать реальное звучание иноземного имени. Ведь речь явно идёт об одном из последних императоров династии Мин по имени Юйцзянь. За несколько лет до встречи Хабарова и Кабышеки на берегах Амура, далеко на юге Китая «царь Зюлзей», он же император Юйцзянь, безуспешно, но героически пытался сопротивляться нашествию маньчжуров…
Перевод через несколько наречий породил страшную путаницу не только личных, но и географических имён, перечисленных Кабышейкой. Им названы всего три реки Китая, две самые большие, «Бучен» и «Шунгуй», и третья оставшаяся в записях Хабарова безымянной – «река невелика», возле которой «жемчуг в раковинах находят».
На самом деле, всё становится сразу ясно, если взглянуть на современную географическую карту Китая. Реку «Бучен» пленный Кабышейка охарактеризовал как «порубежную», то есть пограничную, между маньчжурскими владениями и собственно китайским царством. Из иных исторических источников нам известно, что такой водной границей считалась река Хуанхэ. Имя второй перечисленной Кабышейкой реки – «Шунгуй» – даже на слух совпадает с Цхэн-гун, именно так в некоторых диалектах южного Китая называется Янцзы.
В записях Хабарова обе реки текут «неподалёку». Если смотреть из амурских далей, Хуанхэ и Янцзы, действительно, протекают довольно близко. Но скорее всего это «неподалёку» в показаниях Кабышейки означало параллельное течение, и просто исказилось при переводе «даурскими бабами» через множество диалектов.
Третья река, оставшаяся безымянной, для первопроходцев Хабарова оказалась самой интересной. Ведь помимо ценных мехов, русские люди, осваивая Дальний Восток, пытались найти на новых землях золото и серебро. Не сложно догадаться, какой алчностью зажглись глаза казаков, когда пленный Кабышейка произнёс слова: «Да в той же земли Никанской в нашей есть де река, пала из болот, а впала устьем в море, а та река невелика, на той реке есть камень, и в том де каменю та золотая гора. А ломают ту руду золоту ломами железными, и у той де золотой руды стоит город каменной… В той реке находят в раковинах жемчуг, да и серебро на той реке родится».