Старый переводчик оказался не только хитрым, но и стойким человеком. Всю вину он взял на себя, хотя Спафарий и маньчжурские сановники не без оснований предполагали, что «Тимофей Иванов» мог быть как-то связан с агентурой южнокитайских повстанцев. «Вора того накрепко пытал не раз, – записал в дневнике Спафарий, – чтоб он сказал, кто его научил и для чего такие речи говорил. И он с пытки говорил всё одно, что лишь пьяным те речи китайцам говорил, устрашая их войною…»
Мы уже никогда не узнаем, спасал ли переводчик свободу своего отечества по личной инициативе, или всё же был как-то связан с борцами против маньчжур. Но вся эта история так и просится под перо какого-нибудь писателя или сценариста – и необычный боярин Спафарий с обрезанным носом, и китайский казак «Тимофей Иванов» просто готовые персонажи для авантюрного романа или шпионского триллера…
Кстати Спафарий наверняка понял, не мог не понять и не оценить мотивы и чувства своего «толмача» – он сам слишком хорошо знал, что такое Родина под игом чужеземного захватчика. Возможно, поэтому посол отказался казнить разоблачённого переводчика. И даже в докладе царю описания той драмы поданы с невольно проступающим уважением к фигуре «никаниченина». Не зря в записях Спафария, потомка византийских императоров, есть и такие слова: «Как некогда злой народ турецкий завладел греческим царством, так и ныне злой же народ богдойский завладел неправедно пребогатым Никанским царством».
О дальнейшей судьбе разоблачённого «Тимофея Иванова» ничего не известно. Сегодня мы лишь знаем, что его под конвоем отправили к Амуру и далее в Нерчинский острог, где позже возникнет одна из самых страшных царских каторг. Посол Спафарий благополучно вернулся в Москву, где вскоре написал первую русскую книгу о Китае, наполненную большим уважением к этой стране, её искусству и трудолюбивому народу. Впрочем, на страницах книги бывший русский посланник в Пекине начертал и такие слова: «Китайцы перед нами, европейцами, суть в храбрости аки жёны перед мужьями, зато в разуме гораздо превосходят, потому что зело хитры…»
Глава 10. Гроб на двоих: как протопопа Аввакума сослали Китай завоёвывать…
Забайкальский край стал частью России три с половиной века назад. Почему в ту эпоху письмо из Москвы к будущей Чите шло тридцать месяцев, отчего сосланный протопоп Аввакум молился о поражении русского воинства, сколько святых можно похоронить в одном гробу и кто посеял в крае первую репу – всё это и многое другое из ранней истории российского Забайкалья расскажут 10-я и 11-я главы.
Эраст Фандорин, Аскалон Труворов и другие…
В отличие от героя популярных детективов Эраста Фандорина «тайный советник» Аскалон Труворов вовсе не литературный персонаж. Хотя само его имя кажется такой же нарочитой художественной выдумкой в стиле a la russe, этакой наигранной имитацией для пущего колорита XIX века. Но нет, если Эраст Петрович Фандорин придуман, то Аскалон Николаевич Труворов, был абсолютно реальным современником Пушкина, Достоевского и Чехова. Жизнь, порой, изощрённее любых фантазий…
Итак, родившийся два века назад саратовский дворянин оставил глубокий след в нашей истории – в том числе в далёкой истории первопроходцев Забайкалья – хотя сам всю жизнь провёл тихим книжным червём средь архивной пыли. Аскалон Труворов был одним из ведущих работников «Императорской археографической комиссии», для той эпохи она была настоящим историко-архивным НИИ. Созданная царём Николаем I «комиссия» много десятилетий занималась разбором старинных документов, накопившихся у русских монархов со времён чуть ли не Дмитрия Донского.
К древним архивам на Руси долгое время отношение было специфическое – не многим лучше нашего нынешнего отношения к подшивкам старых советских журналов… Именно «Археографическая комиссия» впервые попыталась навести хоть какой-то порядок в этой сфере, заодно она переиздала массу документов XIII–XVII веков, сохранив их для нас хотя бы в виде копий. Но многие подлинники, увы, утратили – и в силу естественных причин, когда безжалостное время превращало древнюю бумагу в труху, и в силу человеческого разгильдяйства.
Известно, что тайный советник (гражданский чин той эпохи, равный генеральскому) Аскалон Труворов хранил у себя дома обнаруженный им подлинник любопытнейшего документа – «Наказ Афанасию Пашкову на воеводство в Даурской земле». Документ этот в декабре 1654 года был записан на 95 листах «дьяками»-чиновниками Сибирского приказа с участием самого Ерофея Хабарова, прославленного амурского первопроходца.