Там, на реке Ингоде, в окрестностях будущей Читы, отряд Пашкова наскоро построил «засеку», небольшое укрепление, и, не смотря на морозы, сразу стал рубить множество деревьев, делать заготовки для стен и башен будущих острогов, чтобы весной сплавлять их вниз по течению, к Шилке и Амуру. Пройденный тяжкий путь был лишь малой частью трудов – нескольким сотням казаков «даурского воеводы» Пашкова предстояло построить цепочку острогов на огромном пространстве, ведь озеро Иргень отделяет от амурского Албазина только по прямой почти тысяча вёрст!
Весной 1658 года заготовленный лес связали в плоты – с тех пор возникшее здесь первое русское селение, предшественник города Читы, стали звать «Плотбищем» – и начали сплавлять вниз по течение, к реке Шилке. К тому времени отряд Пашкова уже испытывал нехватку продовольствия. Припасов взяли мало именно из-за того, что амбициозную экспедицию за Байкал с прицелом на «покорение Китая» изначально планировали провести столичными силами, но затем полностью отдали на исполнение местным, сибирским властям, у которых сил и средств – а, порой, и желания – было явно недостаточно для столь масштабного проекта.
Часть предназначавшихся Пашкову припасов либо не прислали, либо разворовали. Из восьми тысяч пудов ржаной муки, требующихся для многочисленного отряда Пашкова, изначально собрали лишь треть, а продукты, которые на второй год похода должны были доставить из Якутска, якобы разграбили некие «воровские казаки». Но вполне вероятно, что чиновники Якутского острога, ранее смотревшие на Приамурье как на свою потенциальную вотчину (ведь первые русские походы к Амуру и за Байкал начинались именно из Якутска), были не слишком довольны появлением нового «Даурского воеводства» и саботировали приказ далёкой Москвы о помощи Пашкову. Ведь успех нового воеводы в Забайкалье означал бы, что начальство в Якутске уже не будет получать с Амура драгоценных соболей…
В итоге протопоп Аввакум так вспоминал второе лето за Байкалом: «Лес гнали городовой и хоромной, есть стало нечева, люди стали мереть з голоду и от водяныя бродни. Река песчаная, мелкая. Плоты тяжелые, приставы немилостливые, палки большие, батоги суковатые, кнуты острые… С весны по одному мешку солоду дано на десеть человек на все лето. Да петь работая. Никуды на промысел не ходи. И вербы, бедной, в кашу ущипать было нельзя, за то палкой по лбу: “Не ходи, мужик, умри на работе”…»
«Багры богдойских людей лежат в кровех…»
У воеводы Афанасия Пашкова выбор был невелик – или бросить все силы на добычу пропитания, остановив выполнение царского «наказа», или заставить подчинённых работать и строить новые остроги впроголодь. Воевода выбрал второе, его офицеры – «приставы немилостливые» на языке Аввакума – палками, батогами и кнутами насаждали жесточайшую дисциплину, заставляя надрывно работать полуголодных людей.
В таких жутких условиях летом 1658 года на берегах Шилки казаки Афанасия Пашкова построили Нерчинский острог – спустя несколько десятилетий он станет первой столицей российского Забайкалья. Именно в Нерчинске в самом конце XVII века Москва и Пекин подпишут свой первый в истории дипломатический договор.
Пока же отношения с далёким Пекином, столицей маньчжурской империи, были далеки от мирных. В только что построенном Нерчинском остроге воевода Пашков получил известия с низовий Амура, ставшие для него ударом не меньшим, чем разразившийся голод.
Согласно царскому «Наказу на воеводство в Даурской земле», Афанасию Пашкову подчинялись все русские отряды, что оставались в Приамурье после походов Ерофея Хабарова. Весной 1658 года воевода отправил от строящегося Нерчинска вниз по Амуру на «лёгких стругах»-лодках небольшую разведку «плыть до моря», чтобы найти первопроходцев и передать им приказ о соединении всех русских сил в районе Албазина. Разведка принесла страшную весть – остававшиеся на Амуре казаки были разгромлены соединёнными силами маньчжуров и корейцев (об этом ещё будет рассказ в 12-й и 13-й главах).
Пашкову не хватило буквально месяца-двух, чтобы объединить все русские отряды в Приамурье. Конечно, даже соберись они вместе, их было бы не достаточно для грезившегося подчинения Китая и взимания дани с «богдойского и никанского царей», однако отстоять Амур от маньчжурских сил тысячи хорошо вооружённых казаков тогда вполне бы хватило.