Передовой отряд Павлуцкого шёл на юг, по берегу реки Майн, именно здесь проходил «тракт», путь из Анадырского острога на Камчатку к Охотскому морю. Чукчей настигли утром 14 марта там, где в Майн впадает речка Орловая – в тополиных рощах по её берегам, действительно, гнездились орлы. Здесь на горе, ныне известной как Юкагирская сопка, отряд Павлуцкого и обнаружил грабителей – их оказалась целая армия, почти 600 чукотских воинов в костяной броне.
Павлуцкий, не смотря на такое неравенство в силах, приказал готовиться к атаке. В русском отряде возник короткий спор – часть казаков и корякские «князцы» просили майора дождаться идущие следом две сотни Котковского, другие считали, что надо атаковать, пока чукчи не ушли и не растворились в бескрайних снегах Чукотки. Позднейшее расследование Сената Российской империи зафиксировало прозвучавшие в те минуты слова казачьего сотника Семёна Кривогорницына: «Наши казаки воисты дома, а в виду неприятеля трусливы; теперь-то и бить злодеев, пока они в куче, а где их сыщем, когда разбредутся по загорьям?»
Похоже, Павлуцкий и его люди за последние годы устали от многомесячных и бесплодных попыток искать «настоящих людей» посреди безжизненной тундры. Здесь и сейчас противника не надо было искать – основные ударные силы чукотских родов наконец стояли перед ними в полной боевой готовности. И 97 русских атаковали шесть сотен неприятеля.
Люди Павлуцкого двинулись вверх по сопке. Согласно дошедшим до нас воспоминаниям, сильный ветер бросал в лицо русским колючий весенний снег, «что неприятелю много способствовало». Чукчи атаковали с горы – казаки и солдаты дали залп из ружей и единственной имевшейся при отряде небольшой железной пушки. Чукчи, уже опытные в боях с русскими, упали в снег и большая часть картечи с пулями просвистели над их головами. На второй залп у русских времени уже не осталось – несшаяся с горы масса костяной брони ударила в их отряд.
Началась рукопашная схватка. Сразу же сказалось численное преимущество чукчей, но русский отряд – уступавший противнику по количеству воинов, минимум, в пять раз – дрался упорно. По воспоминаниям выживших, свалка была такой плотной, «что неприятель у россиян ружья, копья, а россиане у неприятеля луки и копья ж отнимали руками и оборонялись ножами».
Русский отряд с боем и большими потерями отступил к подножию Юкагирской сопки, где укрылся от атак чукотских воинов за укреплениями, наспех построенными из саней. Позднее от пленных чукчей узнали подробности гибели майора Павлуцкого – при отступлении отряда он долго отбивался в окружении врагов, рубя саблей костяные наконечники их копий. Чукчи пытались расстреливать его из луков почти в упор, но майор в стальной кольчуге и шлеме был только ранен. С трудом чукчи свалили его арканами и добили ударом копья в горло.
Битва продолжалась пока на горизонте не появились несколько десятков передовых человек из спешившего следом отряда сотника Котковского. Завидев идущее к русским подкрепление, чукчи тут же прекратили атаки и на оленьих упряжках скрылись за горизонтом – «ушли в свою землицу», как позже вспоминали выжившие в том бою казаки.
Подошедший отряд Котковского не мог их преследовать, так как чукчи угнали у местных коряков почти всех оленей. Русским осталось лишь собирать трупы павших и подсчитывать потери, которые по меркам Крайнего Севера были чрезвычайно велики.
Где-то в Европе всё это сочли бы небольшой стычкой, но для самого северо-восточного края Азии случившееся являлось настоящим побоищем эпических масштабов. Из 97 бойцов отряда Павлуцкого погиб 41 человек – в том числе сам командир «Анадырской партии» и два казачьих сотника. Из 35 участвовавших в бою союзных коряков погибло 11. Один казак попал в плен. Потери чукотских воинов остались неизвестными, поскольку они увезли с собой всех убитых и раненных.
Достались чукчам и небывало большие трофеи – знамя отряда Павлуцкого, железная пушка, четыре десятка ружей, много холодного оружия и снаряжения. С трупа Дмитрия Павлукцкого чукчи успели снять кольчугу, и если значение добытого в бою знамени они тогда не особо понимали, то стальной трофей ценился ими наиболее высоко. Почти полтора следующих века этот символ победы будет передаваться из поколения в поколение. Лишь в 1870 году один из чукотских старейшин-«тойонов» в знак мира подарит кольчугу Павлуцкого «колымскому исправнику» барону Гергарду Майделю, руководителю первой научной экспедиции российских представителей на Чукотку.