«Битва не реке Орловой» воистину стала эпическим событием в истории Чукотки, войдя в фольклор всех проживающих здесь народов. В конце XIX столетия этнографы зафиксировали песни и сказания о гибели майора Павлуцкого и у коряков, и у потомков первых русских поселенцев на Анадыри. Но больше всего преданий о тех событиях сохранилось, естественно, у чукчей – гибель страшного для них «худоубивающего якунина» стала частью героического эпоса Крайнего Севера. «Русский начальник, весь одетый в железо» отныне был их персонажем, наряду с мифическими духами и сверхъестественными существами.
«Для искоренения немирных чукоч оружейною рукою…»
Не меньшее впечатление гибель майора Павлуцкого произвела и далеко на западе – в Петербурге. Рапорт оставшегося старшим в Анадырском остроге сотника Котковского о неудачной «битве на реке Орловой» отправили на собачьей упряжке в Иркутск 3 апреля 1747 года. Расстояния были столь велики, что при тех транспортных средствах, Сенат Российской империи узнал о разгроме майора Павлуцкого только восемь месяцев спустя, в ноябре.
Донесение поступило в Сенат вместе с просьбой ««для искоренения оных немирных чукоч оружейною рукою и для охранения здешних острогов прислать драгун 500 человек». Правительство Российской империи посчитало, что для наступления на чукчей надо иметь в Анадырском остроге хотя бы тысячу солдат и казаков.
Сегодня даже сложно представить, каких трудов в середине XVIII века в Сибири стоило найти и перебросить на Чукотку несколько сотен «служивых». Людей собирали по всему краю, от пограничья с казахскими племенами до Забайкалья. Первое подкрепление – 99 солдат и 49 казаков – прибыли в Анадырский острог только к лету 1750 года.
Пока русские перебрасывали резервы через тысячи вёрст тайги и тундры, чукчи активизировали свои набеги. Вынужденные прекратить их на несколько лет под ударами Павлуцкого, они спешили наверстать упущенное после разгрома страшного майора. Вторгались даже на Камчатку, грабя и убивая камчадалов и коряков.
Поручику Якутского полка Семёну Кекерову, исполнявшему обязанности командующего Анадырским острогом, пришлось провести несколько ответных походов против чукчей, чтобы остановить разграбление «ясачных» подданных Российской империи. Однако проблуждав по тундре несколько тёплых месяцев, русские отряды так и не нашли неприятеля в безлюдных просторах. Только в августе 1750 года на берегу Берингова моря обнаружили покинутый чукчами «острог» – небольшое укрепление из древесных стволов и коряг, прибитых морем к берегу. Убегавшее на байдарках племя тойона Кею удалось обстрелять из ружей.
Следующие несколько лет продолжались такие же бесплодные походы, когда ускользающего неприятеля, обычно, лишь удавалось заметить на горизонте. Но в отличие от времён Павлуцкого, до самых отдалённых берегов Чукотки отряды из Анадырского острога не ходили. К тому же казакам и солдатам приходилось в эти годы отвлекаться на периодические бунты «ясачных» коряков на берегах Охотского моря.
В марте 1754 года большой чукотский отряд – около 500 воинов во главе с тойонами Тегрувье, Ихъяином и Мего – вдруг появился под Анадырским острогом, убив нескольких казаков, большое количество местных коряков и вновь угнав оленьи стада. Погоня за грабителями двух сотен казаков на собачьих упряжках продолжалась неделю, пока след чукчей не скрыл снежный ураган.
Постепенно, далёкое начальство в Петербурге стало понимать, что военная операция на крайнем северо-востоке империи не только слишком затянулась, но и лишена стратегических перспектив. В острогах от Колымы до Камчатки располагалось почти полторы тысячи «служивых», но если большинство северных гарнизонов насчитывали по нескольку десятков человек, то в Анадырской «крепости» приходилось содержать почти 600 солдат и казаков.
В условиях крайнего Севера, когда из «техники» были доступны только собачьи, да оленьи упряжки, содержать такое огромное по чукотским меркам войско было крайне дорого. Притом, в отличие от других регионов, трофеи и добыча многотрудных чукотских походов были минимальны. Русская власть настойчиво осваивала Сибирь, Север и Дальний Восток именно из-за «ясака», драгоценной пушной дани. На Чукотке из-за воинственных и непокорных аборигенов, да и в силу природных условий добыча мехов была минимальна.
Большинство эпизодов и деталей долгой русско-чукотской войны не дошли до нас, зато архивы неплохо сохранили финансовые результаты противостояния на крайнем Севере. С 1710 по 1764 года на содержание Анадырского острога и походы против «чюхчей» потратили 1 381 007 рублей и 49 с четвертью копеек (именно так, до долей копеек). При этом стоимость захваченных здесь или полученных в качестве дани мехов составила всего 29 152 рубля и 54 с половиной копейки. Расходы превышали доходы в 47 раз!