Однако от долгой войны устали и чукчи – в редких, но ожесточенных схватках с русскими погибло слишком много мужчин маленького народа. В войне первобытных родов с феодальной империей не могло быть официального перемирия и официальной дипломатии, но неформальные переговоры о мире начались по сути сами собой летом 1756 года.
Впервые со времён резни, устроенной сотником Шипицыным, новый начальник Анадырского острога, майор Ширванского пехотного полка Иван Шмалев встретился с тойонами Тегрувья и Менигытьевым – впервые такая встреча «на высшем уровне» обошлась без боя и убийств. В урочище Красный Яр сошлись 234 русских и более 300 чукотских воинов, как описывал очевидец, «в луках и копьях исправныя, дельныя и лехкия люди, которые по их званию объявлялись бойцами и к военному действию исправными».
Через шесть дней сложных переговоров чукотские вожди согласились считаться подданными Российской империи, вернули трёх русских пленных и выдали символический ясак – 98 «красных лисиц» и 45 песцов. Однако, ни заложников-«аманатов», ни присяги на подданство майор Шмалев от чукчей так и не добился.
Обе стороны, ведя переговоры, опасались внезапного нападения – и в ночь на 4 августа 1756 года, когда поднялась сильная буря, караульным чукотского лагеря показалось, что к ним приближаются русские. Чукчи вскочили в свои байдарки и стремительно уплыли прочь. Когда выяснилось, что тревога была ложной, к русским отправили одного из чукотских «старшин» Харгипина, который и сообщил, что чукчи бежали, вспомним коварство сотника Шипицына и опасаясь внезапного нападения, но всё равно «они де с российскими никогда войны иметь не желают».
«Их чукоцкое между каменьями житие …»
По итогам странных переговоров с чукчами, майор Шмалев отослал начальству в Иркутск и Петербург донесение с предложением добиваться от чукчей мира путём усиления военного давления. Он предлагал построить на Чукотке несколько дополнительных острогов, в частности, в устьях рек Анадырь и Канчалан, а также привести на полуостров почти неизвестное здесь чудо-оружие… лошадей! По замыслу майора Шмалева большое моральное давление на противника окажут 300 коней, «коих те чукчи увидая, уже российских людей не будут почитать пешими и всегда будут иметь опасение от их походов».
Вопрос ездовых животных, действительно, стал слишком актуальным для Анадырского острога – долгая война и набеги чукчей почти искоренили оленьи табуны в его окрестностях, а большинство местных коряков из-за набегов «настоящих людей» предпочли откочевать на юг со своими табунами. В итоге гарнизон «Анадырской партии» остался почти без средств передвижения. Однако перевести через тысячи вёрст тундры несколько сотен лошадей было практически невозможно, а главное, безумно дорого – в далёком Петербурге на такой эксперимент не решились.
Наоборот, высшие власти Российской империи пришли к выводу о необходимотси сворачивать необъявленную, но очень дорогую войну с чукчами. Майору Шмалеву пришёл приказ отныне общаться с чукчами «в пристойном ласкательстве и с оказанием к ним всякого приветствия», не настаивая на присяге, заложниках и внесении пушной подати в полном объёме. Однако проявлять «пристойное ласкательство» к чукчам майору Шмалеву не довелось, он умер в 1758 году, не пережив очередную зиму на крайнем Севере – местный климат убивал приезжих людей не меньше, чем чукотские стрелы с костяными наконечниками.
Новый начальник прибыл в далёкий Анадырский острог лишь спустя три года после смерти Шмалева. Майор Якутского полка Фридрих Плениснер происходил из «курляндских немцев», и за двадцать с лишним лет до назначения на берега реки Анадыри был гвардейским офицеров в Петербурге, откуда его, «вместо кнута наказанья», сослали в Сибирь за слишком активное участие в столичной политике.
Показательно, что и действующий в то время губернатор Сибири Фёдор Соймонов тоже был ранее политическим заключённым, сосланным в Охотск. Российской империи катастрофически не хватало образованных и опытных людей на почти незаселённых дальневосточных рубежах, поэтому даже «государственные преступники» порой делали здесь головокружительные карьеры, становясь крупными чиновниками и командирами.
Два бывших ссыльных, Соймонов с Плениснером, и решили судьбу «Анадырской партии», положив конец затянувшимся русско-чукотским войнам. В донесении правительству они обосновали стратегическую и финансовую бесперспективность войны за пустынный и ледяной полуостров, где живет бедный, но «непокорливый чукоцкой народ».