Сторонним наблюдателям этот обычай первоначально казался мужским произволом или банальным развратом, но даже они отмечали, что в таком групповом барке чукотские женщины отнюдь не были бесправным объектом. Вот как писал о семейной жизни чукчей Фердинанд Врангель, лейтенант русского флота, в 1820-22 годах проехавший на собачьих упряжках по всему северному побережью Чукотки: «Несмотря на крещение, богатые чукчи имеют по две, по три и более жен, которых они по произволу берут, оставляют и меняют на некоторое время на других. Несмотря на то, что женщины считаются здесь рабынями, судьба их во многих отношениях лучше участи женщин других народов Сибири. Чукча никогда не разлучается со своей женой, которая легко может заслужить уважение своего мужа и нередко управляет им и всем домом…»
Первым наиболее полно описал «товарищество по жене» Владимир Богораз, в конце XIX столетия сосланный за революционную деятельность на берега Колымы. Прожив десять лет на современной границе Якутии и Чукотки, он внимательно изучил жизнь северных кочевников Дальнего Востока, в том числе чукотский «обычай группового брака».
«В брачную группу входят иногда до десяти супружеских пар. – пишет Владимир Богораз, – Мужчины, принадлежавшие к такому брачному союзу, называются “товарищи по жене” – н'эв-тумгын. Каждый из “товарищей по жене” имеет право на жён всех других “товарищей по жене”, но пользуется этим правом лишь тогда, когда он приезжает на стойбище к такому товарищу. Тогда хозяин уступает ему своё место в спальном пологе. Он старается уйти на эту ночь из дому, например, идёт к стаду. После такого посещения хозяин начинает обычно подыскивать причины для поездки на стойбище “товарища по жене”, чтобы, в свою очередь, воспользоваться своим правом…»
Однако, чукотское «товарищество по жене» отнюдь не сводилось лишь к обмену половыми партнёрами. В условиях Крайнего Севера коллективный «брачный союз» превращался в серьёзнейший фактор выживания. «Семья, не входящая в такой союз, – пишет Владимир Богораз, – не имеет ни друзей, ни доброжелателей, ни покровителей в случае нужды. Члены брачной группы стоят друг к другу ближе, чем даже родственники…»
«Мой муж никогда не отдавал меня обыкновенным людям…»
Именно родственники, наряду со стадами оленей, являлись главной ценностью для первобытных обитателей Чукотки. «Одинокий человек, не имеющий родственников, всегда бывает унылым», «Быть родственником хорошему человеку стоит не меньше, чем унаследовать богатство» – приводят этнографы чукотские присказки и пословицы.
И «товарищество по жене» давало чукчам дополнительных родственников – главный ресурс для выживания в полярной тундре. Показательно, что при создании такого «товарищества по жене» аборигены Чукотки применяли те же свадебные обряды, что и при создании обычной парной семьи. Поэтому «товарищи по жене» у чукчей считались самыми близкими родичами. Например, в их традициях обычай кровной мести был обязателен к исполнению только для родных и двоюродных братьев, отцов и сыновей. Но также он был обязателен для всех мужчин, состоявших в одном «брачном союзе» – за смерть «товарища по жене» они обязаны были мстить точно так же, как за кровного брата, отца или сына.
Люди, вступившие в «товарищество по жене», обязаны были оказывать друг другу любую необходимую помощь и поддержку, а все дети, родившиеся в таком «брачном союзе», считались родными братьями и сестрами, и не могли вступать между собой в брак. По наблюдениям путешественников и этнографов, «товарищами по жене» обычно становились хорошо знакомые люди, соседи и родственники – чаще всего двоюродные и троюродные братья. При этом родные братья, напротив, никогда не вступали в такой «брачный союз» – ведь, согласно первобытной морали аборигенов Чукотки, они и так уже были кровными родственниками и такой союз им ничего дополнительно не давал.
«Товарищами по жене» преимущественно были лица одного поколения. «Разница в летах при групповом браке не пользуется одобрением», – сообщает Владимир Богораз, описывая семейную и половую мораль чукчей.
Русскими первопоселенцами-«старожилами» Колымы и Чукотки, исповедовавшими строгое православие, такой групповой брак изначально воспринимался как разврат. Но более века выживая в дальневосточном Заполярье оторванными от остальной России и бок о бок с чукчами, русские «старожилы» невольно восприняли и этот противоречащий христианской морали обычай. «Все русские женщины, вышедшие замуж за чукоч и живущие на тундре, – писал 120 лет назад Владимир Богораз, – должны, конечно, подчиняться правилам группового брака. Одна из этих женщин, пожилая вдова, с гордостью сообщила мне: “Мой муж никогда не отдавал меня обыкновенным людям, только самым лучшим”, – и она перечисляла очень много имен…»