Акланск, по замыслу далёкого Петербурга, должен был стать главным центром управления племенами коряков. Но в реальности город существовал в основном на бумаге, в отчётах Иркутского наместничества. Несколько изб, построенных казаками в 1786 году после стычек с местными коряками, так и не стали городом.
Зато настоящим «мегаполисом» по меркам Крайнего Севера мог считаться Зашиверск на Индигирке. Архивные документы показывают, что в 1769 году в остроге и ближайших окрестностях в 144 домах проживало 922 человека. Из них 198 мужчин и 171 женщина всех возрастов числились в казачьем сословии, 124 мужчины и 114 женщин считались «разночинцами и посадскими людьми». Жили в Зашиверске 248 лет назад и 23 мужчины и 11 женщин в статусе ссыльных. Кроме русских в городе постоянно проживали 83 мужчины и 84 женщины из «новокрещённых инородцев» — принявших православие якутов, эвенов и юкагиров.
Архивы сохранили до наших дней и фамилии русских «старожилов» Зашиверска, ставших к тому времени коренными обитателями дальневосточного Заполярья — Антипин, Атласов, Белоголов, Бережной, Березкин, Бессонов, Брусенин, Вологдин, Воронцов, Голыжинский, Дауров, Дериглазов, Дьячков, Егловский, Жирков, Киселев, Кондаков, Корякин, Котельников, Кривогорницын, Лебедев, Монастырщиков, Никулин, Неустроев, Олесов, Пенегин, Посников, Попов, Русанов, Синицын, Стрижов, Суздалов, Стадухин, Струков, Тарабукин, Третьяков, Фролов, Хабаров, Хаимов, Харитонов, Чиншев, Чухарев, Шкулев, Швецов, Шелоховский, Щелканов, Ярков.
Построенная в городе в 1700 году из огромных лиственниц Спасская церковь служила и хранилищем самой богатой библиотеки дальневосточного Заполярья. К исходу царствования Петра I перечень имевшихся здесь книг внушал уважение, архивы сохранили его до наших дней: «Карта Варяжского моря на александрийской бумаге, Куншт корабельный, пропорции о снастке английских кораблей с цифирными табелями, Устав Морской, Регламент шхипорской четырех маниров на разных языках, Поверение воинских правил, Синус или логарифмы, Устав военной на русском языке, геометрия, Инструкция о датских морских артикулах, Устав морской з галанских языков, Экзерциция военная, молитвенники морской и сухопутный…»
К XIX столетию на заполярном севере Дальнего Востока обитали сотни, даже тысячи русских людей, давно считавшихся себя местными уроженцами, «старожилами». Их быт, внешний облик и даже язык уже заметно отличались от существовавших в Сибири и европейской части России.
Даже в наши дни сообщение Крайнего Севера с «материком» остаётся непростым делом, а два столетия назад русские люди, прижившиеся на берегах Яны, Индигирки, Алазеи и Колымы, в течение многих поколений были, фактически, отрезаны от остальной России. Как более века назад писал один из путешественников: «Якутск кажется здешним жителям где-то на краю света, а Иркутск, Москва, Петербург звучат для них почти так же загадочно, как для нас названия планет — Марс, Юпитер…»
Поэтому «русские старожилы» дальневосточного Заполярья частично восприняли образ жизни местных северных народов, а частично сохранили, законсервировали тот быт, что был характерен для русских первопроходцев эпохи Семёна Дежнёва и Ерофея Хабарова. Этнографы и путешественники XIX столетия с изумлением описывали особенности этой необычной жизни.
Прежде всего местным русским пришлось забыть сельское хозяйство — местная природа делала его практически невозможным. Полярный исследователь Фердинанд Врангель, побывавший на берегах Индигирки в Зашиверске осенью 1820 года, так описал быт местного священника: «Он ходит в горы охотиться за дикими баранами и ловить силками куропаток. Короткое лето посвящает он своему небольшому огороду, в котором, при неусыпных трудах и внимании хозяина, с трудом поспевают капуста, редька и репа — большая редкость и едва ли не единственный пример в здешнем суровом климате… Отец Михаил угостил нас пирогом, испеченным из рыбьей муки — для сего сухая рыба растирается в мелкий порошок, который, если его держать в суше, долго сохраняется и с примесью ржаной муки составляет очень вкусный хлеб…»
Такой хлеб из «рыбьей муки» заменял северным «старожилам» настоящий, ведь привозимая с далёкого юга мука была очень дорогим и редким товаром. Гергард Майдель, исследователь Арктики, путешествовавший по Якутии и Чукотке в 1868-70 годах, так писал об этом: «Русские жители на Индигирке и на Колыме совершенно отвыкли от хлеба, хорошо обходятся без него и считают мучное за лакомство, которое можно позволить себе разве при случае… Достается это лакомство только тем, у которых останавливаются мимоезжие купцы, уделяющие своим хозяевам часть дорожных запасов».