- Иосиф, я сейчас заплачу, - сказала Олеся.
- Можно жить в огромном городе и не чувствовать себя одиноким, пока не полюбишь... Ладно, не мне, малому Иосифу, спорить с волей Господней, - спохватился святой, и тот час же благожелательная улыбка вернулась на его прекрасное лицо. – Я буду любить вас, в каком бы мире вы не находились, Олеся и Арлекин, буду молиться за вас и благословлять. В одном я должен вас разочаровать: вы покинете остров с пустыми руками, здесь нет сокровищ. Мне жаль, что вы проделали такой опасный путь, а в резульате…
- Слушай! - запротестовала девочка. – Конечно, мы не отказались бы от драгоценных камней, но не до такой же степени, чтобы ты чувствовал себя не в своей тарелке!
- Единственное, что мне удалось узнать, - продолжал Иосиф, - что твои друзья, Арлекин...
- Да, что с ними?
- Господь прибрал их. Видит небо, они совсем не мучились. Ашота и Таира больше нет. Забудь о своих долгах Арлекин, живи свободно.
- Да здравствует Господь!!! - воскликнула Олеся, подпрыгнув, словно сидела на пружине.
- Олеся! - закричал Арлекин, опасаясь, что святой подвергнет анафеме такую развязанность.
- Пускай, пускай, - улыбался Иосиф. - Посмотри, как Бог радуется вместе с ней!
Скоро к берегу причалило знакомое судно двух морских чертиков, Фадея и Власа. Фадей помог Власу спуститься и вставить под мышку костыль, неизменный атрибут пиратов.
Трудно вообразить степень удивления и некоторого остолбенения морских разбойников, своими глазами увидевших самого святого Иосифа, шедшего к ним легкой поступью с распростертыми объятьями. Ведь все знали, что святой Иосиф предал душу Господу много веков назад!
Тепло поприветствовав и обняв озадаченных пиратов, благолюбивый Иосиф слукавил:
- Вы не за кладом, ребята?
- Ага! - ответил Фадей.
- Точно! - подтвердил Влас.
- Прошу вас!
И так получилось, что знавшие огонь и лед товарищи, съевшие, что называется, собаку по части хитрости, как привязанные поковыляли за святым Иосифом в заросли острова.
Тем временем Олеся и Арлекин благополучно забрались в пиратский катер и отдали концы.
- Фадей! – спохватился вдруг Влас, оглянувшись.
- Чаво? - Фадей посмотрел в сторону моря, его глаз покраснел от обиды.
- Они угнали наш катер!! - заорал Влас.
- Они обложили нас, курвы! - отчаянно выкрикнул Фадей и чуть не схлопотал за грубость по последнему глазу.
То был золотой орел, не на шутку встревоженный нравственной атмосферой острова.
- Теперь-то Иосиф займется их манерами! - захохотала Олеся. - Полный перед, бродяга Арлекин!!
- Есть полный перед!! - заголосил Арлекин, почувствовав себя капитаном дальнего плавания. - Куда держим курс, маленький черт?!
- Курс - обратный, безмозглый Арлекин! Мы возвращаемся!
- Есть курс обратный, трусливая дуреха! Возвращаемся, три тысячи трахнутых истуканов!!!
Как следует обзывая друг друга, Олеся и Арлекин весело скоротали дорогу. Ибо в пути их вело благословение самого святого Иосифа.
КУЛЬТОВОЕ КИНО
Катер с Олесей и Арлекином причалил к обыкновенному пляжу, где маялись от безделья четыре необыкновенных человека, члены съемочной группы "Элит-фильм": оператор Лобанов, художница Дарья, администратор Асклепия и ассистент Тряпушкин. Все они изысканно курили, закатывали глазки и лениво потягивались.
- Конфигурально благодарен за навязчивость своей как бы адекватной особы. Какова же цель небанального вторжения как бы элитарного импульса? - спросил Арлекин, пританцовывая на песке.
На что лысый оператор Лобанов ответил такими словами:
- Судя по параллельной синусоиде, развивающей как бы образные постижения чувственного мира посредством неконтекстуального времяпровождения в благоприятной среде, мы, как бы смачно пикируя в плоскости декаданса, обретаем беспоследственную пользу проникновенно-осязательной кульминации в пределах как бы плохопроверенного акта.
Арлекин пожал протянутую руку оператора Лобанова.
Легко понять (тем, кто еще не понял), что Олесю с Арлекином приняли в элитарную тусовку, элитарность которой могла быть поставлена под сомнение, ну, разве что, совсем не элитарными товарищами; что эта тусовка собралась снять авангардный фильм с шампанским, голыми бабами, утонченными манерами и шиком во всем, что попадает в кадр; что этот пляж - натура, а Арлекин – культовый режиссер, «которого ждали» и которому для начала предназначено написать «параллельный» сценарий, которого нет.