- Тряпушкин! Пора! Поднимайся!! - призвал Арлекин. – У тебя есть последний шанс. Бери бутылку и разбей ее о голову оператора Лобанова!... Догоняй его! Ты должен его догнать!... Только не бросай бутылку! Промахнешься – я тебя уволю.
Перепуганный Лобанов побежал от бухого ассистента, дернул дверь первого первого корабля и...
- Скотство!!! - вскрикнул он. - Кто запер дверь?!!
- Это ты, что ли, Лобанов? - спросила Дарья, благо находилась внутри.
- Я! Я!! Открой немедленно!
- Зачем это? - удивилась Дарья. - Хочешь переодеться?
- Нет! За мной гонится ассистент Тряпушкин с бутылкой в руке! Если не откроешь, он убьет меня!!
- Я не поняла, это угроза? - Дарья едко захихикала…
- Арлекин, я правильно все сделала? - спросила Асклепия, во рту которой уже торчали четыре дорогие сигареты.
- Поджигай! - сказал Арлекин.
- Секунду! – Кинув зонтик, Асклепия улетела за спичками.
- ... Не откроешь - он разобьет о мою голову бутылку из-под шампанского! - ревел Лобанов.
- Ну и пусть бьет. Жалко что ли? - отвечала довольно холодно Дарья. - Я бы и покруче сделала. Зачем ты притащил сюда это дурацкое дерево?
Вооруженный ассистент режиссера тем временем стремительно сокращал расстояние, отделявшее его от головы Лобанова.
- Ну, ты и нашла время обсуждать мое дерево! - вспотел оператор. - Послушай, Дарья, хотя тебе и не понравилось дерево...
- А ты думал, оно мне могло как бы понравиться? - злопыхательно усмехнулась художница. – Ну-ну!
- Так вот, хотя оно тебе и не понравилось, твои кабинки, эти ракетницы, ну, они произвели на меня очень приятное впечатление.
- Почему-то ты решил признаться в этом только сейчас, когда за тобой гонится ассистент Тряпушкин с бутылкой из-под шампанского!
- Я не мог признаться раньше! – драматично воскликнул Лобанов. - Поверь!
- Что же тебе мешало?
- Я был как бы поглощен этим проклятым деревом, не замечал вокруг себя ничего! Каждый, кто говорил что-нибудь плохое об этом дубе, как бы сразу становился моим врагом. Поэтому я не мог объективно посмотреть на твое творчество, творчество Арлекина, Асклепии или этого сумасшедшего алкоголика Тряпушкина.
Если бы оператор Лобанов мог сейчас видеть лицо Дарьи, он, конечно, понял бы, что она плачет.
- Открой, Дарья! - после паузы жалобно попросил Лобанов.
- ... Арлекин, я готова, - сообщила Асклепия, дымя за четверых.
- Подойди к кабинке для переодевания, - сказал режиссер. - Да, да, к той, которую колотит ассистент Тряпушкин.
Не сложно догадаться, что Дарья в последний момент все-таки впустила оператора и, тем самым, спасла его от бутылки разъяренного Тряпушкина.
Асклепия подкралась к юному ассистенту, который тщетно пытался взломать восьмимиллиметровую сталь кабинки для переодевания, и закрыла его глаза ладонями.- Арлекин? - попытался угадать Тряпушкин.
- Нет.
- Асклепия?
- Да! - подтвердила администраторша, открыв глаза молодого человека.
... В космическом корабле, сделанном прочно и основательно, нижний отсек, символизирующий как бы женское начало и землю-прародительницу, занимала художник-постановщик Дарья, а все небесное, мужское пространство сверху - оператор-постановщик Лобанов.
- Теперь ты, наконец, понял, зачем были нужны космические корабли? - спросила Дарья.
- Да, - согласился сосед с верхнего отсека.
- Куда бы ты, интересно, делся, если б стены были из картона или дешевой фанеры, как хотела вся группа?
- Ты как бы спасла мне жизнь, благодарю, - признал Лобанов.
- На дереве-то так не упрячешься, - подразнила Дарья.
- Ну, Дарья, дубок тоже имеет свои достоинства. Хотя, несомненно, основная нагрузка легла на кабинки. Здесь ты превзошла, Дарья.
- Честно говоря, я зря сердилась на тебя за это дерево, - положив руку на сердце, призналась художница. - Оно... такое, понимаешь, беззащитное, нелепое... Есть как бы вещи, которые начинаешь ценить не сразу. Сначала они производят отвращение, потом ты, вроде бы, находишь, что в этом как бы что-то есть, а потом, Лобанов, потом... Если хочешь знать, я преклоняюсь перед твоим дубом!! – внезапно прорвало Дарью.
- Ну, уж! – смутился оператор. - Я тоже, ведь, не сразу понял, сколько очарования, как бы пользы и смысла в обычных на первый взгляд интимных кабинках. Это же как бы не просто снять трусы, лифчик, одеть купальник, плавки, нет... Я вдруг понял как бы больше. Некоторые ощущения... Странные, непонятные мне раньше ощущения... Как бы и совсем бредовые, но и как бы иные совсем миры.
- ... Арлекин, что нам делать? - спросила Асклепия за себя и Тряпушкина.