Вылупившаяся луна красила водную дорожку сиянием. Едва видная в этом свете, к месту сборища по реке быстро приближалась голова неизвестного. Потом стало казаться, что голов две, слышался плеск, мелькали руки. Через минуту загадка разрешилась: мокро-блестящий пловец тащил плывущий пластиковый пакет с вещами. Пловец выполз внизу на отмель. Выползла. Поскольку тоже оказалась девицей, приятные глазу признаки не оставили сомнений. Вытащенное из пакета полотенце отерло многовыпуклую фигуру, ее покрыл такой же, как у всех, балахон. Я не успел огорчиться, ибо застыл, не смея шевельнуться, даже глаза пришлось превратить в щелки, чтоб не блестели: новоприбывшая, взобравшись по откосу, огляделась по сторонам и быстрым шагом направилась ко мне.
Провал. Сквозь щетку ресниц я глядел, как она приближается. Бежать? Или просто сдаться? Интересно, что сделают со случайным свидетелем. Если происходящее для них вроде ролевой игры – перебьемся. Пожурят и отпустят. А то и в компанию примут, чем черт не шутит. Против такого развития событий нисколько не возражаю. Если же все всерьез…
И если учесть, что свидетель вовсе не случайный…
Дойдя до зарослей, девушка остановилась. Целью оказались ветки – из них с помощью ее проворных пальцев быстро получился венок. Водрузив его на мокрые волосы, она двинулась обратно:
– Здорово, красавицы! Наши ряды и шансы растут?
– Запаздываешь, Настена.
– Филька, скотина, никак не вырубался, – оправдывалась Настена. – Пришлось второй пузырь раскупорить.
– Та же история, – ввернула одна из пришедших ранее, полненькая, с грустными глазами. – Не засыпал, хоть тресни.
– В прошлый раз вообще выбраться не смогла, – перебила Настена.
Она с удовольствием оглядела потупившуюся новенькую. Даже вокруг обошла.
– А я своего в город отправила, к братьям, – объявила еще одна.
– Загуляют, Санька, без твоего присмотра. – Настена с сомнением покачала головой. – До чертиков ведь упьются. Опять в больницу как на работу ездить будешь.
– Пусть. – Санька передернула плечами. – Зато я здесь.
– Не понимаю вас. Зачем за алкашей держаться? – брезгливо вставила еще одна, самая статная, яркая и отточено-правильная во всем – от черт лица до жестов и походки. И, пожалуй, самая спокойная в этой компании. Все то и дело оглядывались, перешушукивались, вздрагивали от случайного шороха. Эта не боялась ничего, смотрела прямо и строго. Она знала, что делает, и зачем это нужно. Остальные как бы играли в опасную игру, эта же занималась делом – четко, бесстрастно.
– Тебе хорошо, Полинка, ты свободная, – завистливо проговорила грустноглазая светловолосая пышечка.
Порыв ветра разбросал ее длинные локоны, прижатая ткань обрисовала большую красивую фигуру. В ожидании назревающих событий девушка томилась, лоб хмурился, пухлая ножка водила ступней по траве. Получался знак бесконечности. Не факт, что девушка рисовала именно его, лицо было простым, взгляд – усталым. Жизнь с выпивохой радости не приносила, оттого, наверное, она бежала сюда – за эмоциями, которых не давала семья. Или еще за чем-то. Чужая душа – не только потемки, в комплекте – еще и минное поле. Постороннему и неподготовленному лучше не соваться.
– А по мне, – втиснула доселе молчавшая крепко сбитая молодка, – пусть пьет, но чтоб был.
Что ж, подобная мысль тоже имеет право на существование, я такое слышал неоднократно, хотя не понимал.
Настена снова кивнула. Остальные взглядами показали разброд мнений по данному вопросу.
– Мой сегодня будто почувствовал что-то, – подала голос еще одна, – все слюнявиться лез.
– И мой долго возился, – поддакнула другая, черноглазая и черноволосая.
– Может, вам уже и не надо было приходить? – съязвила молодка, похожая на спортсменку-штангистку, которая заявляла «чтоб был».
Брюнетка хвастливо подбоченилась:
– Может, и не надо.
Ей в бок прилетел локоть кого-то из соседок, но было поздно.
– Аська, это вы о… – новоприведенная младшенькая осеклась и прикрыла рот ладонью.
Чернявая Аська, чей мужик сегодня «долго возился», под испепеляющим взглядом Полины заговорила:
– Это мы, сестренка, о своем, о женском. Не бери в голову.
Ого, отметил я. Сестренка. Это как: по новой вере или по жизни? Если по вере, то вопросов нет, так многие друг дружку называют. Если же действительно сестры…
Кажется, старшая втягивает младшую во что-то сомнительное, причем той особо не нужное.
– Я, например, прихожу слушать, – продолжила та, у которой «будто почувствовал что-то». – Без голоса Альфалиэля жизнь становится невкусной. Здесь – шикарный ресторан, там – замызганная столовка.