Санька избавилась от куртки и взялась за футболку, когда я, наконец, переборол себя.
– Нет.
На меня поднялся удивленный взгляд:
– Сегодня у меня нет ограничений, я вся твоя, о Альфалиэль, желанный и всемогущий.
Вот же ж, Альфалиэль, сукин сын.
Нет, как ни хочется быть Альфалиэлем, а не хочется быть Альфалиэлем. Я – это я. Пусть меня любят за то, что это я, такой, какой есть.
– Поднимись и оденься. Мой вид тебя не пугает?
– Я готова к любому твоему виду, о чудесный и невозможный! – Санька поднялась с колен и нехотя, с надеждой, что остановят, вернула футболку на сдобное тело, затем натянула на плечи куртку и фуфайку.
Я не остановил. Даже когда она влезала в фуфайку. На корабле верхняя одежда не требовалась, но фуфайка не даст быстро раздеться, если Саньке снова приспичит. А я, между прочим, не железный. Женщина для мужчины – добыча. Но пользоваться положением Альфалиэля…
Нет.
В глазах рябило от малиновых, алых и розовых оттенков, выпрямленные стены и потолок мерцали, вспыхивая блестками и переливаясь бриллиантовыми сполохами. Женщинам должно нравиться, а мне хотелось вернуться к зеленоватой жути, привычной и спокойной.
Санька не понимала, чего я хочу, но точно знала, чего хочет сама.
– Ты покажешь мне счастье?
Любопытно узнать, что это значит. Но не спрашивать же напрямую.
– Я сделаю лучше. Сколько времени тебя не хватятся дома?
Радость в глазах Саньки разбилась о мою серьезность.
– До утра. – Она еще раз подумала. – Ну… часа два-три – точно.
– Скажи, где ты хотела бы побывать.
– На небесах!
Любопытно, в каком смысле. Уточнять – чревато. По моей команде корабль открыл внешнюю панораму, мы взлетели выше туч, выше тьмы. Здесь был виден закат – настоящий, почти космический. Игра красок и мощь света вызывали благоговение, окружающая действительность, несравнимая с привычной нам двумерной наземной, заставляла чувствовать себя жучком на гигантском лайнере, летящем из прошлого в будущее. Санька обмерла в немом восторге.
– Еще чего-нибудь хочешь? – спросил я.
– Тебя, единый и многоликий, всесильный и непостижимый, родной и непознаваемый, могучий и ненасытный! Одари меня счастьем!
Смотреть в откровенные глаза было невыносимо.
Двое – одни в бесконечности мироздания. Приглушенное мерцание стен. Соответствующая обстановка. Никто ни о чем не узнает. Партнерша несвободна, но у нее такое бывало не раз, она будет счастлива «повторить» – на догадываясь, что всесильный засранец сменил не только личину, но и личность. Я, в отличие от Саньки, свободен. Юридически. Но сердце занято Челестой. Собственно, даже не в Челесте дело. Глубже.
– Расскажи о себе, чего я не знаю.
Застывшая передо мной Санька в очередной раз удивилась:
– Разве ты можешь чего-то не знать, вездесущий и всемогущий?
– Я всемогущий – значит, могу все, то есть могу и это, верно?
Логика хромала на обе ноги, но сказанное божеством сомнению не подвергалось, оно априори являлось истиной, единственной и непогрешимой.
– Не знаю, что сказать. – Санька опустила глаза. – Мне проще отвечать на вопросы.
– Со здоровьем у тебя все нормально?
– Конечно, иначе я предупредила бы!
Санька опять поняла меня неправильно. Я интересовался в общем смысле, чтобы предложить помощь, но вдаваться в подробности не стоило.
– Где муж?
– Дома. Напился и спит.
– У кого-то в твоей семье есть проблемы со здоровьем?
– Не жалуемся.
Санька категорически не понимала, чего от нее хотят. Ладно, зайду с другой стороны.
– Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо мне. То, как меня воспринимаешь. Каким видишь. Хочу услышать всю историю наших встреч и твоих мыслей об этом из твоих уст. Говори со мной как с другом, которому можно доверить все и который все поймет.
– Как скажешь. А-а, это нужно, чтобы я лучше поняла, что происходит? – Санька обрадовалась, как ей показалось, появлению смысла в том, что я требовал. – А мы можем продолжить там?
Кивок указал мне на будуар.
«Не возжелай жены ближнего своего». Обезьяна, которая внутри, не должна победить человека. Я не Альфалиэль.
– Сегодня – начало новой эры, – объявил я. – Прежняя жизнь канула в Лету, отныне все будет иначе. Альфалиэль изменился. Чтобы измениться правильно, Альфалиэлю нужно знать, каким его видели раньше и каким видят сейчас.
Объяснение Саньку устроило, она воодушевленно заговорила:
– Ты сон, который во исполнение мечты становится явью, ты божественная благодать, что вопреки логике снисходит на столь малых и никчемных существ, коими являемся мы, люди, со своими куцыми мыслями и грезами…