Она шпарила заученными фразами, те отскакивали у нее от зубов так, что сомневаться не приходилось: с Альфалиэлем Санька знакома давно и основательно.
Я поморщился:
– А своими словами?
– Ты – любовь, великая, бесконечная, неизмеримая. Духовная и телесная одновременно. Я не могу объяснить своими словами, твои слова – это все, что у меня есть, и все, что мне нужно. Ты – возвышенная одухотворенность и телесная любовь, сошедшиеся вместе. Когда часть становится целым, целое снисходит до частности…
Судя по всему, ответов на заданные вопросы я не дождусь. Санька продолжала видеть перед собой всезнающее божество и отчитывалась перед ним в знании основ.
– Почему муж пьет? – спросил я.
– Правая рука отнялась. Что делать резчику-краснодеревщику без руки? Работу потерял, переехали ко мне в деревню, здесь тоже не пригодился. С тех пор пьет.
– Детей нет?
Глупый вопрос для всезнающего божества, но Санька не заметила прокола. Начав говорить о своих проблемах, она погрузилась в них с головой.
– И не хочу, – заявила она. – Хочу развестись. – Ее взгляд поднялся на меня, в нем сверкнуло. – Все на свете отдала бы, чтобы остаться здесь. Не хочу обратно. Устала от тоски и прозябания.
Это уже не намек, это прямое предложение. Я покачал головой:
– Невозможно.
– Я так и думала. Прости. С тобой так хорошо и просто. Ты изменился. Ты хочешь быть больше похожим на человека, и, конечно же, у тебя это прекрасно получается, но кое в чем, – она покосилась на будуар, – ты, как мне кажется, перестарался.
Я нахмурился. Санька поняла с полувзгляда.
– Еще раз прости. Ты сам разрешил говорить как с другом, которому можно доверить все.
– Муж дома один? – спросил я. – Больше никого?
Она кивнула. Я повернул корабль обратно в деревню.
– Показывай, куда лететь.
– Ты зайдешь ко мне?! Как к Настене и Полине?!..
Опять ее мысли понесло не туда.
– Муж просто спит подшофе или пьян вдрызг?
– Вроде бы в стельку, но… вдруг очнется? Нет, если ты настаиваешь, то, конечно. И все равно не понимаю, почему не сделать это на небесах? А-а, тебе надоело? – Санька оглянулась на темневшую в ночи деревню. – Нет-нет, ничего не говори, я все понимаю и сделаю, как ты скажешь.
– Покажи место, где лучше приземлиться.
Она посмотрела в конец главной улицы, я направил корабль туда.
– Лучше вон там, за домом, на огороде, – сказала Санька. – Между яблоней и сараем.
Я ориентировался по ее взгляду, мы подлетели как можно ближе к задней двери указанного дома.
– Зайди первая и, если муж спит, позови меня, – сказал я.
Санька поклонилась мне, будто я, как минимум, император мира, и умчалась в дом.
Ее не было примерно с полминуты. Наконец, дверь с легким скрипом отворилась, показалась Санька, переодевшаяся в красивое платье.
– Приглашаю великого и несравненного. – Она согнулась в поясном поклоне.
Надо бы отменить церемонии. Позже. Сейчас у меня появилось дело.
Как зовут мужа я не спрашивал, это вызовет новые мысли о моей неосведомленности, а я от старых едва отбился. Муж – здоровенный детина, коротко стриженый, с кулаками размером со среднюю дыню. Не будь он вдребезги пьян, я бы к такому близко не подошел. Он лежал поверх одеяла в майке, штанах и носках.
– Нужна веревка.
– Длинная? – Санька непонимающе моргнула и замерла, не зная, куда бежать, чтобы выполнить мое желание. – Бельевая подойдет?
– Нужна короткая, при этом крепкая. Руки связать.
Больше Санька вопросов не задавала. Она принесла две веревки на выбор, я связал ее мужу руки в запястьях. Вторая веревка тоже пригодилась, для ног. Перестраховка не помешает.
– Несем его ко мне, – распорядился я.
На лице Саньки застыл вопрос «Зачем?», но она благоразумно смолчала. Скоро все выяснится само. На мои действия она глядела с опаской. Боже ж мой, она ведь говорила «Хочу развестись. Не хочу обратно»…
Пусть думает что хочет, вплоть до того, что мы сбросим пьяное тело из стратосферы. Думать, вообще говоря, полезно. Особенно, после того, как все случится, чтобы сравнить «думы до» с «думами после» и сделать выводы.
Мы оттащили ее мужа в корабль, я уложил его на кровать.
– Отвернись и гляди вниз.
Я поднял корабль на высоту в несколько километров. Виды открылись невероятные. Как с самолета, только на месте и в полной тишине.
– Не поворачивайся, – повторил я главное условие.
Не надо, чтобы кто-то чужой увидел силу медальона.
Я лег рядом с пьяным мужчиной и сцепил ниткой медальона обе шеи.
***
В то, что руку можно вылечить, Санька не верила. Случилось очевидное-невероятное. Похоже, Альфалиэль не баловал фанаток излечениями.