Выбрать главу

Наступил откат, организм перерабатывал впрыснутый в кровь адреналин, летчика начало трусить и поташнивать. Майор успел перемотать руку поверх куртки, когда краем глаза засек движение далеко слева. Не раздумывая, он, еще теснее прижавшись к земле, дал полный газ и свернул в сторону неизвестного самолета, но не полностью, отвернув на запад всего градусов на пятьдесят. От него самолет был западнее, но летел, скорее всего, на северо-запад, иначе бы не мелькнул.

«Наши тут не летают, тем более по одному», — кровожадно думал майор Стриженов, пытаясь вновь увидеть привидевшийся силуэт. Он прекрасно представлял, что же случилось, и был уверен — он обнаружил одного из убегающих, и теперь врагу некуда деться.

В тот короткий момент, когда он что-то засек боковым зрением, самолет противника выскочил из тени и отпечатался на фоне удлинившегося горизонта. Это могла быть ложбина между холмами, долина речушки которую пересекал самолет, любая складка местности с резким перепадом высоты и, как следствие, с кусочком светлого горизонта, на котором стал заметен силуэт вражеской машины.

«Возле земли идет, снизу не подберешься, сверху круто не спикируешь, придется к хвосту подбираться, ровненько… постреляем друг в друга… пока кому-то не повезет… выстрелов сорок к пушке еще должно быть, никак не меньше…» — прикидывал замполка будущую тактику боя. Скорее всего, тяжелый бомбер будет лететь ровно, и будет стараться подловить его истребитель на маневрах. Кто маневрирует, тот подставляет плоскости. У майора было два варианта действий: быстрый и рисковый — догонять противника в пологом пикировании, ведя перестрелку с его верхним стрелком. Выбить стрелка, благо передок истребителя защищен от пулемета винтовочного калибра, а вот стрелок от 23-мм пушки не спрячется. После этого без помех расстрелять хвост самолета или кабину. Менее рисковый вариант предполагал аккуратно подбираться к хвосту сзади, прикрываясь чужим фюзеляжем, так чтоб и верхнему и нижнему стрелку постоянно мешали горизонтальные и вертикальные плоскости хвоста. Подобравшись поближе, попытаться самому повредить удачной очередью хвост самолета.

«Сколько же до него было… не больше трех километров… у меня скорость километров на двести больше… за минуту должен догнать… если знать, куда лететь… на Брест летит поганец, боится сразу на запад лететь и аэродром у них там есть, километрах в двадцати западнее Бреста». — Майор с удивлением понял, что он уже секунд двадцать летит в направлении Бреста, направив самолет в эту сторону с самого начала преследования. Противника он больше не видел. Это нервировало, хотя умом понимал, — значит, летит правильно, иначе хенкель мелькнул бы, либо справа, либо слева.

Еще долгих двадцать секунд майор сдерживал себя, не давая сорваться на выписывание змейки и разрешая лишь голове вращаться во все стороны, а когда заметил бомбер, до него оставалось метров семьсот. Он хладнокровно пристроился в хвост и стремительно приближался к цели, съедая каждую секунду по пятьдесят метров пространства, разделявшего его с целью.

Стрелки заметили его и начали палить, когда между ними оставалось метров четыреста. Еще долгих четыре секунды замполка летел навстречу несущимся в лицо трассерам, убеждая себя, что любое его телодвижение лишь увеличит шансы попасть под пулю. Через четыре секунды, с двухсот метров, майор дал короткую очередь, целясь в хвост. Не попал, но попал по верху фюзеляжа, в том числе один из снарядов взорвался рядом с верхним стрелком. Самолет большой, летел ровно, мудрено было бы вообще не попасть. Верхний пулемет замолк.

«Дуракам везет…», — сделав этот философский вывод, летчик поднял машину метров на тридцать, чтоб нижний стрелок ему не мешал. Через три секунды, чуть клюнул носом вниз, он с пятидесяти метров дал короткую очередь по горизонтальным плоскостям хвоста. Затем, сразу задрав нос вверх, замполка полез на горку, собираясь в пологом пикировании ударить сверху по кабине. Но этого не потребовалось.

Потеряв горизонтальные плоскости хвоста, задница самолета начала опускаться к земле, задирая его нос. Хенкель слегка полез вверх, но опускающийся хвост задирал его нос все выше и выше, пока не поставил машину свечой. Зависнув на короткое мгновение, самолет рухнул вниз, причудливо кувыркаясь в воздухе.

Повернув на северо-восток, замполка насвистывал веселую песню. Он с хорошим настроением спешил на аэродром. Два сбитых самолета — полностью его, еще один в группе. Это был отличный результат, может быть даже лучший в этом бою. Майор Стриженов еще не знал, что хорошее настроение у него пробудет недолго. Восемь самолетов не вернется с вылета, пять ишачков и три И-17. А к концу этого самого долгого дня в его жизни из дивизии истребителей останется меньше полка. Всего двадцать семь истребителей из ста двадцати девяти боевых машин дивизии будут ждать рассвета второго дня войны на аэродроме Кобрина, а командир дивизии — обещанного подкрепления…