«Если такое и к нам прилетит… мама не горюй…», — но больше таких взрывов не было. Как только вокруг перестало свистеть и вздрагивать от взрывов, майор велел продолжать огонь. Впрочем, он и не прекращался. Шестнадцать дотов и дзотов увлеченно палили из пушек и пулеметов. Видно, находили достойные цели на том берегу. А вот Ширков, внимательно осматривая окрестности в бинокль, таких целей не видел. Кто-то умный из немецких офицеров, поняв, что в силу целого ряда причин атаки в ближайшее время уже не получится, скомандовал отступление. Пехота, резво шевеля булками, отползала подальше от крепости. Впереди, в Тересполе и в его округе взрывались снаряды и мины. Начинались пожары.
Майор отдал приказ прекратить бестолковый огонь из пушек и пулеметов. Открывать огонь исключительно для подавления огневых точек противника. По отползающей живой силе противника огонь ведут исключительно стрелки и снайпера.
Что-то опять жутко завыло над головой. Все, задрав головы, наблюдали за вторым полетом десятков огненных бутонов в сторону противника. Первый, многие бойцы и сам майор не видел, пережидая короткий, но мощный артобстрел своих позиций на дне окопа. Реактивные снаряды выли, за ними оставалась полоса густого дыма. Взрывы снова накрыли, как сам Тересполь, так и вокзал, и поля на юго-запад от города.
После этого бой стал затихать, перестали стрелять минометы за спиной, пулеметные очереди стали редкими и отрывистыми, лишь сухо щелкали выстрелы винтовок и карабинов в передней траншее. Вышел на связь генерал, запросил обстановку.
После доклада, Ширков отдал приказ пришлым минометчикам убирать минометы и уходить на новую позицию, отвел в казематы первую половину стрелков и поставил на их место вторую. Чтоб тоже услышали свист пуль, поймали врага в прицел и попробовали по нему попасть.
Загудело на западе. На восток летели десятки самолетов с крестами на крыльях. По выпущенными в полете шасси, майор опознал Юнкерсы. Над ними выписывали змейки хищные профили истребителей сопровождения, пытающиеся не оторваться от своих тихоходных подопечных. Майор на всякий случай объявил воздушную тревогу и загнал всех в блиндажи, а командиров в доты и дзоты. На часах, которые он достал из кармана, стрелки показывали 5.35.
— Смотрите, товарищ майор! — взволновано воскликнул и указал рукой на восток связист. Они как раз направились по траншее к доту.
С востока, прижимаясь к земле, навстречу летели десятки советских истребителей. Еще одна группа истребителей шла значительно выше и уже начала пикировать на мессеры, сопровождавшие бомбардировщиков. Прямо над головами немецких войск и защитников города закрутилась карусель грандиозного воздушного боя, в котором с каждой стороны принимало участие никак не меньше полусотни самолетов. Слабозащищенные бомберы «Юнкерс-87», даже не пытались вступить в бой. Куда попало сбрасывая бомбы, они круто разворачивались на обратный курс, предоставив право истребителям сопровождения воевать с напавшими советскими самолетами. Но маленькие, верткие машины, с красными звездами на крыльях, не отставали от неуклюжих «лапотников», удирающих со снижением и пытающихся подставить их под прицел заднего стрелка. Бой быстро смещался на запад, оставляя за спиной дымящиеся следы из десятков подбитых или упавших на землю самолетов и куполов парашютов, успевших выпрыгнуть летчиков, а вскоре и вовсе исчез за горизонтом.
Бойцы радостно кричали, — «Ура!», и палили в небо, приветствуя очевидную победу сталинских соколов, хотя среди упавших с неба обломков, было немало отмеченных не тевтонским крестом, а пятиконечной звездой. Майор быстро навел порядок, напомнив, что на земле перед валами еще остались более важные цели.
«Интересно, сколько немцам понадобится времени, чтоб подтянуть артиллерию и начать вторую атаку? Не меньше часа, а то и двух…», — Василий рассуждал, как советский пехотинец, прикидывая время необходимое для перегруппировки пехоты, подвоза боеприпасов минометам и артиллерии на новые позиции. Не учел он немецкой исполнительности, оперативности и стремления выполнить полученный приказ всеми доступными средствами.
На валах продолжалась вялая перестрелка, бой не требовал никакого участия со стороны комбата. Но только он присел и закурил папиросу, как к нему обратился связист:
— Капитан Проскурин на проводе.
— Слушаю, капитан.
— Товарищ майор, наблюдаю танки! Выезжают из Тересполя в нашу сторону!
— Понял! Взводу ПТР занять позиции в первой траншее. Танки подпустить на триста метров. Орудиям дотов открывать огонь только по моей команде. Стрелкам ПТР открыть огонь сразу после орудий.