Вечером пили чай втроем. Ольга Ивановна со смехом спрашивала у Хачатрянца:
-- Что, вы такой же... неопытный, как Николай Петрович, или нет?
Технолог, приподняв брови и закручивая усы, отвечал:
-- Собственно говоря, собственно говоря, -- савсэм другой.
-- Ра-азве?.. Неуже-е-ли?.. Надо принять к сведению, -- почти пела Ольга Ивановна.
Потом студенты пели вдвоем. Хачатрянц начал с чувством: "Нэ гавари, что молодость сгубила..."
Хозяйка задумчиво перебирала скатерть, опустив свои красивые карие глаза. Денисов думал о ее молодости и терялся в догадках. Играли в карты, в домино. Часов в одиннадцать Ольга Ивановна ушла к себе. Денисову сделалось как-то грустно, когда он услыхал, как хлопнула дверь в ее комнату. Хачатрянц сел за книги, а он лег в постель и стал думать.
С того дня началась для Денисова новая жизнь. По утрам он заходил к Ольге Ивановне и до университета болтал с ней о пустяках. В университете лениво слушал лекции и уже с первого часа подумывал, как его дома встретит милая обстановка, пенье птичек, неуловимый запах, протяжный голос и взгляд глубоких глаз.
Он садился в кресло против Ольги Ивановны, и они говорили, не замечая, как надвигаются сумерки. Когда становилось совсем темно, она бросала работу, с которой почти не разлучалась, откидывалась на спинку кресла и, задумчиво глядя в лицо Денисову, слушала его, как она называла, "возвышенные разговоры".
VII.
Недели через две после переезда студентов зашел к ним Будагов. Хачатрянца не было дома, у него был урок.
Друзья уселись и заговорили, как после долгой разлуки. Будагов жил у дяди в другом конце города и не мог часто навещать Денисова. Это был серьезный, на первый взгляд молчаливый человек с выразительными и умными глазами. Он блестяще шел в институте и готовился быть директором фабрики своего отца.
Стемнело. Студенты поговорили о том, о сем -- о занятиях, родном крае, петербургских новостях.
-- Да, -- как будто спохватился Будагов, -- Аракел передавал, что у вас хозяйка молоденькая, правда это?
-- Да, да... а что?
-- Так... ничего, -- сказал Будагов.
Поговорили о будущем лете. Технолог спросил:
-- А что тебе пишет Наташа?
Денисова кольнул этот вопрос. Он почти не вспоминал о невесте. На днях он послал ей небольшое письмо в ответ на несколько листов, исписанных мелким почерком.
-- Да все то же, -- небрежно сказал он, -- о хозяйстве, рукодельях, погоде...
Будагов поднял на него удивленный взгляд.
-- Николай! Что это?.. Когда ты говорил о Наташе таким тоном?
-- Не все же ныть, Степан, пора и образумиться, вот поедем летом, опять стану на луну смотреть.
Будагов грустно посмотрел на него и проговорил:
-- Не узнаю я тебя... Бедная Наташа!.. Эх, Николай, -- прибавил он, -- хочешь пари: скрутит тебя твоя акушерка. Недаром ты сидишь с ней по вечерам в темной комнате.
-- Как?.. -- растерянно спросил Денисов.
-- Да знаю уж, братец, об этом и пришел поговорить с тобой.
-- Дубовый нос насплетничал?..
-- Ну что за беда?.. Или ты скрываешь это? Слушай, Николай, я вижу, что пока не стоит говорить с тобой о многом. Только вот что, дай мне слово... случится что-нибудь, не скрывай, скажи -- вместе переживем... Ну, кляча, -- уже весело закончил Будагов, -- я на тебя надеюсь, теперь будем чай пить.
-- В самом деле, -- сказал Денисов, -- чего ты испугался, чудак?.. Да можно ли сравнивать эту женщину с Наташей... Ей ведь и все двадцать шесть к тому же...
Вернулся Хачатрянц.
-- Аракел, здорово! -- сказал Будагов.
-- Здрасти, господа, -- отвечал Хачатрянц, поправил очки и прибавил шепотом: -- А не пригласить ли нам Ольгу Ивановну?
Будагов слегка нахмурился и молчал.
Хачатрянц, не дожидаясь ответа, зашагал по коридору.
Когда молодая женщина вошла в комнату студентов, как всегда свежая и спокойная, Будагов приподнялся и, опершись на стол, ждал. Хачатрянц познакомил его с хозяйкой. Она с приветливой улыбкой спросила его:
-- Это вы и есть лучший друг Николая Петровича?
-- Кажется, -- сухо сказал технолог.
Разговор не пошел дальше банальных вопросов и ответов. Будагов говорил односложно, смотрел к себе в стакан и хмурился. Денисову было неловко. Хачатрянц сыграл на скрипке. Потом все пропели "Ноченьку". У Ольги Ивановны был маленький, но гибкий голос.
Она поднялась очень скоро и ушла своей плавной и медленной походкой.
Будагов тоже простился, несмотря на все просьбы товарищей.
VIII.
Приближалось Рождество. Денисов, столовавшийся раньше на Васильевском, неподалеку от университета, начал обедать дома, вместе с хозяйкой. Обедали весело, а потом, по обыкновению, дожидались сумерек, молча, друг против друга.