И вот озарение снисходит на Меккеля. Он замолкает и, повернувшись к Вилю, что-то отрывисто ему говорит.
— Ольга, идём сюда. Если я не успею тебя подхватить прежде, чем ты отключишься, ударишься лбом о стол и неделю с синяком ходить будешь!
Вот это похоже на достойный аргумент!
Кай Витоль Льорф уже пятнадцать минут разговаривает со мной. Ну, не то чтобы разговаривает… Он что-то рассказывает, задаёт вопросы, на которые я умудряюсь отвечать односложно, а не развёрнуто, как планирует собеседник. Основной посыл его речей я поняла ещё в начале общения, он сводится к тому, что некто Рольф Рагнольф — отличный парень, высококлассный профессионал, ответственный гражданин Альвиса, самый стабильный из матсэ, и он чуть ли не всю жизнь мечтает помочь мне с поиском тирстейля. Рекомендации господина Льорфа, созвучные словам господина Рикальда, настораживают. Создаётся впечатление, будто мужчины не меня пытаются убедить, а себя!
Я не сильно вслушиваюсь в хвалебные оды, сижу на стульчике, сложив ладони на коленях и устремив взгляд на хромированную столешницу. Со стороны должна выглядеть скромняжкой, но на самом деле…
— Фрэ Ольга, — вздыхает господин Льорф, оборвав монолог, — ваши глаза будут и дальше менять цвет.
Поднимаю эти самые глаза от зеркальной поверхности стола.
— Вы хотите сказать…
— Да, — кивает альвис на невысказанный вопрос, — в конце вашего путешествия они станут фиолетовыми и останутся таковыми до конца вашей жизни.
— Но почему?! — восклицаю недоумённо. — Если это связано с прибытием в Альвис и близостью камня, то не должны ли они обрести первоначальный цвет, когда я вернусь на Землю?
Мужчина прикрывает веки и напряжённо трёт переносицу. Выдохнув еще раз, — по-моему, я не ошиблась, когда предположила, что местные женщины характером похожи на амёб, ведь уже второй представитель славного народа с трудом переносит моё общество — он с наисерьёзнейшей миной глядит на меня.
— Видите ли, вопрос с вашим возвращением еще следует обдумать!
— Что?! — руки сами собой взмывают вверх и ложатся на стол. Если бы я стояла, было эффектнее, а так смех один получился! Ещё и шею свело! — Мне сказали, я вольна самостоятельно принимать данное решение! — киплю от негодования, стараясь не морщиться, но выходит плохо.
— Это фантомная боль, — безразличным тоном замечает собеседник.
Теперь я не сдерживаюсь, поскольку смысла уже нет, и тру шею. Место, куда Меккель вживил чудо местной техники, будто онемело. Про фантомные боли этот парень тоже упомянул, когда я пришла в себя. Меня очень удивил тот факт, что он дождался пробуждения, но, как выяснилось, альвисом двигали не благородные порывы, а эгоистичное желание узнать, почему я упрямилась. Ещё бы! Куда удобнее говорить с собеседником на одном языке, чем доверяться переводчику. Меккель подозревал Виля в том, что тот станет сильно корректировать и его собственные фразы, и мои.
— Так вот, матсэ Рагнольф… — господин Льорф возвращается к прерванной речи, игнорируя затронутую тему.
— Хорошо, давайте поговорим о матсэ Рагнольфе, — перебиваю его бесцеремонным образом. Раз он позволяет себе отступление от норм, я тоже не собираюсь миндальничать! — Вы мне о нём уже двадцать минут толкуете — реклама затянулась. Я уже вся в нетерпении! Когда же мы с ним познакомимся?
Альвис открывает рот, собираясь ответить, но замирает, уставившись мне за спину. Там дверь. Стеклянная, кажется… судя по звуку, её там уже нет. Я медленно оборачиваюсь. К столу уверенной походкой движется мужчина. Подошвы давно не встречавшихся с кремом сапог со вкусом хрустят по осколкам. Это первое, что я замечаю! После до моего слуха доносится парочка возмущённых возгласов.
Да, так есть! Альвисы, проходящие мимо кабинетика, останавливаются и с неодобрительным видом качают головами. Как будто, кому-то есть дело до их одобрения! К примеру, приближающийся к нам матсэ на него точно плевать хотел!
Как он хоть выглядит-то? Задавшись этим вопросом, робко поднимаю взгляд. Альвис оказывается чуть выше среднего роста, одет очень неформально: в какую-то объёмную куртку из материала, похожего на кожу и потёртые штаны. Сразу видно, что тёрло их время и многочисленные стирки, но до того, как они обветшают окончательно, пара поколений альвисов сможет передавать раритет по наследству.