«А как бы я поступил на месте немца?», — думал лейтенант, внимательно наблюдая за противником. Последние секунды самые тяжелые, а коннице, да и бронетранспортеру, чтоб преодолеть ста пятьдесят метров, отмерянных Копытовым, как последний рубеж, нужно было не меньше двадцати секунд.
«До финской, точно так же. А теперь, пожалуй, нет… сразу бы заподозрил неладное, и дал команду увеличить скорость, двигаясь в прежнем направлении. Пулеметчику приказал бы по полю пару очередей влепить…»
До унтер-офицера, стоящего в кузове, оставалось метров семьдесят, когда Копытов понял, — сейчас тот подаст команду выгружаться.
— Огонь, — закричал он, поймав в прицел пулеметчика и сразу за ним унтера, не дотянувшего, — «козлина рыжая», — метров двадцать-тридцать до условной черты и заставившего лейтенанта начать огонь раньше намеченного.
Лейтенант очень не любил, когда нарушают его планы, не выполняют команды и всегда за это наказывал.
«На короткой дистанции, новый карабин — это сила. Отдача мягкая, затвор не дергаешь, прицел не сбиваешь», — лейтенант высматривал, кого бы еще подстрелить, но кроме лошадей и замершего бронетранспортера ничего найти не мог.
Крупнокалиберная, стальная, бронебойно-зажигательная пуля Б-32, вместе с осколками бронированного стекла попала в лицо водителю «Ханомага» и, снеся ему полчерепа, полетела дальше, разыскивая следующую жертву в тесно набитом кузове. Нога водителя соскользнула с педали газа, а мощный низкооборотистый 4-х литровый мотор, не получая питания, резко притормозил движение машины, которая, наткнувшись на очередную кочку, и вовсе стала. Ильяс Салимханов, передернув затвор своей «пушечки», всадил следующую пулю в соседнее с водителем смотровое окошко. Он успел расстрелять все пять патронов из магазина, пуская их попеременно, то в водительское, то в командирское смотровое окошко на лобовой поверхности «Ханомага». Продольная стрельба в набитом солдатами бронированном кузове, рикошетами возвращающем пули внутрь, должна была быть крайне эффективна.
Пока гранатометчики ставили личные рекорды по бегу на семьдесят метров, немецкие солдаты успели открыть задние дверцы бронетранспортера и начали вываливаться наружу, но это им не очень помогло. Одна из гранат, брошенных чересчур сильно и под довольно острым углом, рикошетом от противоположного борта, через открытые задние дверцы выпала на землю, как раз на солдат, успевших выскочить и залечь. После прогремевших взрывов, гранатометчики подбежали к распахнутым задним дверкам и автоматным огнем добили всех шевелящихся, как на земле, так и в кузове.
Автор удачного броска потом с пеной у рта доказывал товарищам, что это была не счастливая случайность, а тонкий расчет. Успокоился он лишь после обещания лейтенанта подать представление о награждении обоих спринтеров.
Одну лошадь все-таки тяжело ранили, и пришлось добивать. Ее затащили в кузов «Ханомага», туда же забросили трупы и оружие убитых немцев. Хорошо, что один из сержантов умел водить грузовик. Его посадили за руль бронетранспортера. Еще двое бойцов погнали за ним трофейных лошадей. Они должны были загнать транспорт в ближайший лесок, там собрать трофеи: оружие, форму, боеприпасы, коня освежевать (не пропадать же добру), навьючить все на это добро на трофейных лошадей и двигаться на временную базу взвода.
Перед этим привести транспорт в полную негодность, но без огня и дыма. Лейтенант дал по этому поводу руководящие установки. При работающем двигателе, выстрелить из карабина в дно картера. Не поленился, сам залез под мотор и тыкнул сержанту пальцем, куда стрелять надо. Чтоб не перепутал. А дальше заниматься своими делами, трофеи паковать. Когда двигатель перестанет работать, а это произойдет быстро, можно допускать вандала с молотком громить мотор сверху.
Лейтенант Копытов с остальными бойцами остался. Только перебрался метров на двести ближе ко второму полувзводу. Как говорится, от добра, добра не ищут. Задумка с засадой в чистом поле оказалась удачной, для врага неожиданной. Да и сколько усилий вчера потрачено, чтоб закрепить свежесрезанные колосья еще зеленоватой пшеницы в специальные, многочисленные затяжки на маскхалате.
День длинный и только начался. Наверняка кто-то еще приедет. Он не знал, успел ли уничтоженный дозор что-то передать по рации, но искать будут в любом случае. Да и кони немецкие больно хороши. Ради таких коней и рискнуть можно. Вряд ли на розыск вышлют подразделение суммарной численностью больше взвода, а если и больше, никто же не заставляет на него сразу нападать. Пойдут по следу бронетранспортера, там разделиться придется, «Ханомаги» по лесу не ездят. Если пустят кавалеристов по следу, тут уже их в лесочке лейтенант Копытов и его взвод ждать будут. А чтоб взвод успел, сержант сейчас выписывает на трофейном транспорте изрядный крюк, вместо того, чтоб двигать в лесок по прямой.