— Что делается в других странах? Где еще изучают свойства урана?
— В Италии, Энрико Ферми, родоначальник изучения воздействия нейтронов на различные элементы таблицы Менделеева, продолжает изучение трансурановых элементов. И хотя Ольга считает, что эта лаборатория не способна обнаружить мизерные примеси элементов типа бария образующиеся в процессе распада атомов урана, мы ее без внимания не оставляем. Совсем недавно, ночью, там случился пожар. Замкнула проводка в стене. Заводской дефект изоляции. Кроме того, Энрико Ферми — масон, как и его жена. Масонов в Италии сейчас, мягко говоря, не жалуют, а у него жена, вдобавок, принадлежит к известной еврейской семье. Психологический пресс, который они испытывают из-за массы анонимных писем с угрозами и прочих мелких бытовых неприятностей, которые довольно просто организовать, не добавляет ни времени, ни желания заниматься научной деятельностью в таких условиях. Мы постараемся узнать, как и когда семья Ферми собирается эмигрировать, и постараемся их по дороге выкрасть. Он один из самых выдающихся физиков современности и может многое сделать для развития науки в нашей стране. Есть еще группа во Франции традиционно занимающаяся радиоактивностью. Мы ее держим под контролем и стараемся незаметно тормозить их работу. Работы с ураном в Англии либо не ведутся, либо результаты их еще не опубликованы. Мы стараемся это выяснить по всем возможным каналам. Аналогичная ситуация и во всех остальных странах. В настоящее время причин для беспокойства не наблюдается.
— Вам виднее. В конце концов, это вы отвечаете за нужный стране результат. И спрашивать за провал операции «Кронос», если что, мы будем с вас. Все забываю вас спросить, почему у нее такое название? Это что-то означает?
— По древнегреческой мифологии, Кронос, сын Урана, оскопил своего отца серпом, чтоб облегчить страдание своей матери Геи, которую отец донимал своей неисчерпаемой мужской силой и плодовитостью. Мы тоже, как бы пытаемся лишить уран его потенциальной силы, поэтому у меня возникла такая аналогия.
— Оригинальное у вас чувство юмора, товарищ Артузов, почти как у вашей подопечной. О ней я тоже хотел поговорить. Когда она возвращается из Минска?
— Уже выехала, поезд прибывает завтра утром.
— Ее деятельность стала слишком заметной. Последние инциденты показывают, что Ольгу скоро пристрелит кто-нибудь, как бешенную собаку. Дошло до того, что товарищ Мехлис оправдывается перед товарищем Тимошенко, мол, что я могу сделать, это внешняя разведка в комиссию мне такую змею подсунула. По представлениям комиссии, а все знают, что это ее представления, и по ее особым мнениям, когда комиссия не соглашалась с ее предложениями, потеряли свои должности один маршал, четыре комкора, тридцать два комдива и сотни, если не тысячи командиров рангом пониже. Дошло до того, что уже пошли слухи, что Степанова не просто так пользуется расположением товарища Сталина, который, подписывает все ее предложения. Тимошенко лично просил меня изъять ее кандидатуру из комиссии. И это еще до ее последней операции, когда НКВД арестовало всех командиров инженерно-строительных войск минского военного округа. С огнем девочка играет. Я помню, ей нужны острые ощущения и встряски для того, чтоб ее посещали озарения, умершие души, или черти с вилами. Она сама толком не знает, что именно. Так придумайте, как это сделать, чтоб не привлекать лишнего внимания. Мне докладывали, что она очень драчливая. Организуйте ей спортсменов. Пусть их бьет, а не командиров и бойцов Красной Армии. Если сможет.
— Я с вами полностью согласен и сам хотел вас просить, товарищ Сталин, о переводе Ольги на работу в КБ занимающееся проблемами радиолокаторов, как представителя для связи с внешней разведкой. Естественно, под новой фамилией и новой легендой. Также считаю, что пора ожить и Ольге Стрельцовой, посетить фрязинский завод, пообщаться с коллегами. Мы бы это широко осветили в прессе, намекнули на потрясающие открытия сделанные Ольгой за это время в секретной лаборатории…
— Не возражаю.
Их встретили прямо на вокзале по приходу минского поезда и отвезли в родное управление. Первым к Артузову вызвали Виктора, а через пять минут Ольгу. Виктора в кабинете не было. Это был не очень хороший знак. Вторым выходом из кабинета Артузова она еще не пользовалась, да и не видела, как пользуются другие.