— Ничего не получится. С моей точки зрения, более продуктивно потратить средства на массированную пропагандистскую компанию в патриотически-настроенных средствах печати Чехословакии. Можете смело приводить описанный мной дальнейший сценарий развития событий. Территориальные претензии Польши и Венгрии. Автономия Словакии. Оккупация остальной территории Германией. Если это вызовет панику среди чешских предпринимателей, всеобщую забастовку трудящихся, то появится возможность закупить под шумок какие-то производства, сманить в СССР квалифицированных рабочих. Это, пожалуй, все чего можно достичь. Да и это под вопросом. Франция и Англия имеют мощные рычаги влияния и сумеют вовремя отреагировать даже на такую угрозу. Про свободу печати они временно забудут. Когда тебя собираются изнасиловать, Артур Христианович, а ты ничего не можешь сделать, нужно просто расслабиться и постараться получить удовольствие. Поверьте моему опыту…
— Мне передать твой совет товарищу Сталину?
— В такой форме лучше не надо. Дольше проживем. Форму нужно кардинально изменить. Напирайте на то, что плутократы Англии и Франции продемонстрируют всему миру свою античеловеческую сущность и открывают дорогу вооруженному конфликту в Европе. Здесь мы ничего не изменим. Но можем и должны доносить эту мысль всем трудящимся, особенно чешским. Нам нужно думать, что и как делать в 1939 году. Вот здесь очень многое зависит от нас и есть реальная возможность изменить ситуацию в свою пользу.
— Хорошо. Твоя позиция мне понятна. Вот билеты на поезд в Ленинград. Собирайся. Перед отъездом познакомлю тебя с твоей новой подругой, которая поступает к тебе в подчинение.
В Ленинграде ее приняли хорошо. Коллектив лаборатории уже успешно завершил работу над двухантенной радиолокационной станцией «РУС-1» прошедшей госиспытания и военную приемку и усиленно дорабатывал одно-антенный вариант «РУС-2» заменив ламповый излучатель на тиратронный.
Комплекс, получивший название — «Редут», с дальностью обнаружения самолетов 150–170 км, работающий на длине волны — 4 м и генерирующий мощность импульса от 70 до 120 кВт, планировалось сдать до конца года. В 1939 выпустить и испытать несколько экспериментальных образцов, так, чтоб к 1940 году выйти на серийный выпуск двух доработанных моделей комплекса, передвижного и стационарного.
Народ работал увлеченно, никаких задержек не предвиделось, все принципиальные элементы были готовы и понятны, осталось, что называется, вылизать изделие и передать на производство. Чтоб им жизнь медом не казалась, Ольга добилась включения в план работ на 38–39 год разработки уменьшенного аналога «РУС-2» с дальностью обнаружения самолета 12–15 км. Но к нему разработать ПУАЗО который, по результатам работы локатора рассчитывает и выдает установки стрельбы (упреждение и азимут, а также момент на открытие огня после вхождения самолета в зону поражения) для 23 мм, либо 37 мм, либо 85 мм зениток. Для последней, по локатору, еще и установки для высотных взрывателей. Так, чтоб в 1940 году начать массовый выпуск нового изделия получившего условное название «Глазастик».
Кроме этого, на перспективу была включена тема разработки радиовзрывателей для снарядов к 85 мм зенитке на замену высотным. Тут кроме миниатюрности, ставилась задача добиться максимальной технологичности и дешевизны будущего изделия. Принцип работы нового взрывателя аналогичный локатору. Подается и принимается отраженный от самолета сигнал. Когда интенсивность отраженного сигнала превысит некую критическую отметку, означающую, что самолет находится достаточно близко для уверенного поражения осколками, снаряд взрывается.
Народ воспринял новые задания с энтузиазмом. С «Глазастиком» особых проблем не предвиделось, вопрос был лишь в том, в какие размеры и в какую цену удастся ужать локатор. С радиовзрывателем ситуация была сложнее. Тут и жесткие требования к геометрическим размерам, и цена, и качество. Задача на порядок сложнее.
Михаил Петрович Фриновский смотрел на «командиров отделений», бывших комкоров, комдивов, заместителей наркомов, увлеченно рассматривающих карты и думал, как мало нужно человеку для счастья. Маленький лучик надежды, сносная кормежка, причастность к большим свершениям и признание твоей значимости в виде задачи государственного масштаба. А такие мелочи, как возможность раз в неделю живую бабу за задницу ухватить, только дополняют картину мелкими, приятными деталями.
«Пряник вам показали большой, про кнут лишь упомянули, а радуются все, как дети малые. А ведь умом-то многие понимают — после такого планирования всего два пути. Восстановление в должности, либо пуля в затылок. Причем, второе, и проще, и дешевле, и надежней».
Сам Михаил Петрович, не отрываясь, смотрел на задумавшуюся о чем-то девушку с короткими светлыми волосами, сидевшую во главе длинного стола. Теперь он точно знал, как ее зовут на самом деле. И хотя это было смертельно опасное знание, ему было радостно на душе.
Любое прикосновение к чуду, даже предсмертное, наполняет сознание человека новым смыслом и светом. После этого, собственное эго занимает давно положенное ему место, где-то дальнем, сумрачном уголке души…
Глава 6
Солнце быстро садилось за соседнюю сопку. Под вечер слегка распогодилось, что дало возможность нашей авиации нанести несколько бомбовых ударов по позициям японцев, а остаткам двух батальонов, отбившим еще одну атаку на сопку «Безымянную», беспрепятственно оставить позиции и перебраться на западную сторону озера Хасан. Были бы боеприпасы, защищали бы и дальше. Автоматчики и пулеметные расчеты были практически на полном нуле, у бойцов вооруженных винтовками и карабинами осталось по три-четыре обоймы. Если бы не вовремя подоспевшая авиация, оставалось бы подниматься и идти в последнюю штыковую атаку.
От их разведвзвода на ногах осталось девять человек, а с двух батальонов в строю набралось бы не больше роты. Раненых, оказав первую помощь, телегами отправляли на ближайший полевой аэродром. Японцы, водрузив на вершинах сопок свои флаги, в сторону озера не стреляли. Вооружившись лопатами, они начали рыть окопы на западных склонах занятых высот.
Конная разведка танково-кавалерийской дивизии уже прибыла к озеру и выяснив обстановку доложила по рации своему начальству. Несмотря на все усилия идущих к ним маршем частей, по всему выходило, что сосредоточиться и нанести ответный удар они смогут не раньше полудня завтрашнего дня. Вскоре подошел и передний боевой дозор растянувшейся колоны, а с ним и комдив, и все начальство. После короткого совещания, единственного оставшегося на ногах сержанта разведвзвода вызвал к себе комбат. Вернулся тот хмурым.
— Комдив требует разведданных о расположении японских артбатарей. Проходы возле озера узкие. Если танки накроет тяжелым калибром, там они и станут. Сорвется вся атака. Авиация их обнаружить не смогла, а может, вообще на ту сторону не летала. Комдив хочет своих разведчиков послать, но требует двух-трех человек от нас, знакомых с местностью.
— Сильно мы знакомы… четыре дня на сопках провалялись… говорил я взводному, нужно языка взять…
— Разговорчики! Давайте решать, что делать будем.
— Я, братцы, так думаю. Дивизионная разведка после марша. Спешили, недосыпали. Толку с них много не будет. На совместную, боевую подготовку времени нет. Если идти, то нам. Мы тоже здесь собрались с бору по сосенке, но учили нас одинаково, сработаемся быстро.
— На том и порешим. Я иду докладываю майору, узнаю, у кого боеприпасы получать, а вы подумайте, какие плавсредства можно использовать, чтоб рацию не замочить.
— А что ей сделается, можно подумать она под дождь не попадала.
— Одно дело под дождь, а другое в реку. Не положено рацию в речке купать.
Андрей лежал на плащ-палатке и лениво думал, что за боеприпасами не пойдет, сил нет на ноги встать. Как только остатки взвода переправились через озеро, а он прилег отдохнуть, так сразу навалилась тяжесть и усталость во всем теле. Савелий получил в последнем бою пулю в плечо, и после перевязки убыл своим ходом вместе с остальными легкоранеными на полевой аэродром.
«Тяжко без второго номера… пусть сержант мне второго номера ищет. А где он его возьмет? Новенького на тот берег брать, так он нас всех запалит… придется самому. У меня два десятка выстрелов к ВСС осталось, а больше ничего и не возьму, там шуметь нельзя. Выпить бы сейчас…».