— Это все?
— Есть еще одна важная для немцев информация. У них сложилась весьма интересная ситуация с торпедными взрывателями. Новые магнитные взрыватели страдают не доведенной до ума конструкцией, они либо не срабатывают, либо срабатывают не там где надо, их нужно срочно дорабатывать. У контактных взрывателей проблемы при эксплуатации на подводных лодках. Отказы чуть ли не во всех случаях. У надводных кораблей несрабатывание контактных взрывателей не наблюдается. По этой причине большинство торпедных пусков из подводных лодок в будущем 1940 году будут безрезультатными. Уже в этом году были примеры отказов. Заодно пусть рули высоты у торпед проверят, там вроде тоже есть проблемы.
— А откуда я это все могу знать?
— От наших лондонских агентов.
— Намекаешь, что ситуация с взрывателями это работа англичан?
— Пусть гестапо поработает. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Зачем эта информация немцам, мне понятно. Нам то это зачем?
— Например, есть целая группа оборудования, которое немцы нам отказываются продавать, а для нас оно крайне важно.
— А они как услышат, так сразу и согласятся… что-то раньше я за тобой такой наивности не замечал.
— А вы сообщите сперва про крейсер и про реальную возможность для рейдера выиграть будущую схватку. Сейчас это для Гитлера архиважная информация, способная сохранить лицо германского флота. Намекните, что обладаете значительно более важной информацией, которой также готовы поделиться. Но не сразу, а после положительного решения вопроса о выполнении всех советских заказов.
— Хорошо. Я доложу наверх информацию и твои соображения по этому поводу…
На следующий день в кабинет рейхсканцлера с самого утра вошел взволнованный адмирал Канарис.
— Мой фюрер, вчера, во второй половине дня, представитель Абвера, работающий в нашем посольстве в Москве, встречался с руководителем внешней разведки Советского Союза, господином Артузовым по его просьбе. Господин Артузов предложил регулярно делиться с нами информацией представляющей интерес для Германии. Он четко обозначил интересы Советского Союза в этой сделке. Это, как он выразился, более лояльный подход немецкого руководства к ассортименту советских заказов и их выполнению. Запреты могут накладываться рейхсканцелярией лишь на поставки в СССР оружия и оружейных технологий, все остальное, в том числе технологии двойного применения должны быть разрешены к экспорту в Советский Союз. В качестве аванса он сообщил следующее: уже принято решение, что нашему крейсеру «Адмирал граф Шпее» разрешат пребывание в порту Монтевидео на срок не более трех суток. На помощь двум легким английским крейсерам, уже потрепанным в прошлом бою, сможет прийти на помощь лишь один тяжелый крейсер, уступающий по своим боевым возможностям тому кораблю, который «Адмирал граф Шпее» серьезно повредил в прошедшем бою. Крейсер задекорирован с помощью фальшивых труб и артиллерийских башен под линкор. Англичане уже начали компанию дезинформации, чтоб убедить капитана Лангсдорфа в своем безоговорочном превосходстве и бессмысленности предстоящего сражения. Господин Артузов взял на себя смелость гарантировать, что при выходе из порта нашему кораблю встретятся лишь перечисленные им суда. В заключение, господин Артузов заявил, что обладает информацией намного более важной для Германии, но она не столь срочная, как уже предоставленная. Ее он передаст нашему представителю лишь после положительного решения вопроса относительно расширения спектра советских заказов. В конце он добавил, что руководство Германии ничем не рискует. Выполнение и поставка заказов дело не одного дня. В случае если возникнут обоснованные сомнения в достоверности поставляемых данных, выполнение заказанных Советским Союзом изделий всегда может быть приостановлено.
— Что вы по этому поводу думаете, адмирал?
— Мой фюрер, позвольте мне разбить эту довольно сложную задачу, которую задал нам господин Артузов, на несколько более простых частей. Найдя ответ на каждую из частей, нам будет проще понять ситуацию в целом. Во-первых, оставив в стороне мотивы и источники, зададимся главным вопросом — насколько можно доверять полученной информации? Следуя формальной логике можно сразу сказать, что Артузов уверен в достоверности предлагаемой информации, иначе его действия теряют всякий смысл. Это не значит, что его не могли обмануть, но сделать это весьма непросто. Мой вывод такой: с большой долей вероятности сказанное Артузовым соответствует действительности. Перед тем как идти к вам с докладом, я поинтересовался в штабе флота последней информацией из Монтевидео. Все подтверждается. Офицеры нашего крейсера увидели некий корабль, который им показался похожим на линкор «Ринаун». По всем каналам к капитану Лангсдорфу поступает информация о прибытии значительного подкрепления к кораблям, с которыми он столкнулся. Через несколько часов, когда в Монтевидео наступит утро, уругвайская комиссия должна решить, сколько времени позволить нашему судну находиться в порту. Однако предварительная информация неутешительна и уже ясно — две недели никто не даст. Высшее руководство нашего флота склоняется к мысли затопить крейсер прямо в порту, о чем вам уже докладывали, либо сделают это в ближайшее время. Именно в это время от русских приходит информация, полностью противоречащая тому, что нам известно. Если предположить, что это хитрая дезинформация, подсунутая английской разведкой, то возникает вопрос, почему английская разведка не озаботилась распространением подобных слухов в Монтевидео? Почему англичане продемонстрировали прибывший корабль наблюдателям нашего судна? Поэтому, единственной правдоподобной версией для меня является предположение, что русским стала известна информация не представляющая для них никакого интереса и они решили ее выгодно продать. Поэтому, мое мнение таково, что имеет смысл отдать Лангсдорфу приказ на прорыв блокады. Мы рискуем только тем, что наши матросы и офицеры умрут как герои. Если же у русских достоверная информация, а мы, не вступая в бой, который могли бы выиграть, взорвем свой корабль, то это оставит пятно на репутации германского флота. Риск несоизмерим, мой фюрер.
— Этот весьма предусмотрительный господин Артузов, встретился не только с вашим человеком, но и с представителем ведомства Шелленберга. Гиммлер ушел от меня буквально перед вашим приходом, адмирал. И я рад, что ваши мнения сегодня совпали. Такое бывает нечасто. Думаю, эта информация и наша единодушная позиция добавит решительности и капитану Лангсдорфу, и нашим адмиралам. Мы преподнесем англичанам неприятный сюрприз. А если полученное ранение не позволяет капитану Лангсдорфу полноценно руководить командой в предстоящем сражении, то я надеюсь, там найдутся офицеры, которые смогут возглавить корабль вместо него. А зачем это Сталину, тоже не составляет большой тайны. Он мечтает, чтоб Германия и Великобритания вцепились друг другу в глотки. Кроме того, он знает, что его действия в Прибалтике были вызывающими и в корне противоречили заключенным соглашениям. Но на наши протесты он нагло ответил, что полностью поддерживает присоединение Австрии и не возражает против присоединения к рейху Чехии и Польши, несмотря на то, что в этих странах плебисцит не проводился. Поэтому, этот азиат, считающий себя самым умным, весьма удивлен такой резкой реакцией Германии, вставшей в этом вопросе, по его выражению, на одну сторону с плутократами Англии и САСШ! Теперь, после такого резкого ответа, он пытается этим широким жестом восстановить нормальные отношения и добиться от нас согласия на поставку оборудования, которое изготавливается только в Германии! Что вы думаете по этому поводу, адмирал?