– Я знаю.
– В таком случае что происходит? Думаю, нетрудно будет найти галерею, которая возьмется за продажу.
– Ничего не происходит. Они просто опустошили меня. Меня нет, я вся там, – тут Ольга вздохнула и прикрыла глаза, – и жутко боюсь, что больше так не получится. Чего ради брать высоту, которую не удержишь.
– Понятно, – Андрей вернулся на место за столом. – Сделаешь еще кофе?
– А ты разве не опоздаешь на свою мегавечеринку?
– Не хочу туда. Останусь здесь, с тобой. Есть что-нибудь выпить?
– Есть, но…
– Ты ждешь кого-то?
– Нет.
– Тогда я останусь. Ты же поделишься со мной тем, что в духовке?
– Да… Пустил зайчик лисичку переночевать, а она его из дома-то и выгнала.
– Прекрати, я не уйду. Лучше сделай еще кофе, а то до полуночи меньше часа осталось.
Ольга повиновалась. В сложившейся ситуации такой вариант развития событий она сочла оптимальным. До двенадцати и впрямь оставалось недолго, и Ольга поняла, что не очень-то жаждет встречать Новый год в одиночестве. Андрей не был идеальной кандидатурой на роль новогоднего сотоварища, но на безрыбье и рак рыба.
Проболтали всю ночь. Сначала говорил Андрей, долго и обстоятельно. Рассказывал о взятых и удержанных высотах, о страхе и нерешительности, о неделях без отдыха и о маленьких победах, о сотрудниках и партнерах, о своей новой квартире и лентяе-прорабе, об общих знакомых и совершенно неведомых Ольге людях. О том, сколько раз хотел все бросить, и сколько раз запрещал себе даже думать о поражении. Он не приукрашивал и не лгал. Желание порисоваться пропало в тот момент, когда он сделал первый глоток кофе. С Ольгой всегда было так: как бы он ни пыжился, она каким-то шестым чувством угадывала все как есть. За время, что они не общались, он успел забыть об этом, но глоток капучино вернул ему память. С возвращением памяти все встало на свои места. Ольга перестала быть ударом по самолюбию, а преобразилась в дорогого человека, которому именно сейчас, в этот самый момент нужна поддержка. Андрей всегда был человеком дела, особенно когда речь шла об Ольге.
После нескольких бокалов шампанского разговорилась и Ольга, ее рассказы больше походили на пересказ актерского капустника, но не верить ей повода не было. Сперва она вещала о кадровиках и вакансиях, после – о планах и своей работе в театре. Рассказывала, как ее чуть не уволили в первый рабочий Новый год: увидев декорации к новогоднему представлению «Морозко», режиссер с пеной у рта кричал: «Либо завтра к утру ты убираешь это уныние, либо после праздников я убираю из нашего театра тебя». Ольга лишь вздыхала, она и подумать не могла, что декорации для детского утренника. Конечно, все переделали, но с тех пор декорации на новогодние спектакли просматривали заранее.
Ольга рассказывала – Андрей смеялся, Андрей говорил – Ольга поддакивала. Давние обиды ушли, сердечные раны зарубцевались, прошлое не беспокоило, лишь время давало о себе знать едва заметными морщинками на лбу. Они были вдвоем, они были интересны друг другу, и они ужасно соскучились.
Отправились спать ближе к шести. Точнее, спать отправился Андрей. Ольга постелила ему на гостевой раскладушке, предварительно спрятав ее за имеющуюся для таких случаев ширму. Засыпая, Андрей успел подумать, что раскладушка эта при всей своей кажущейся массивности довольно хлипкая и не очень удобная.
Разбудил его писк кофемашины. Он потянулся, встал, оделся и выглянул из-за ширмы. Ольга, все в том же костюме, но уже с хвостом на голове, колдовала около мольберта с серьезным и озадаченным видом. За окном был день, солнечные лучи бесцеремонно бродили по комнате, и Ольга, по-видимому, желая извлечь из света максимум, раздвинула шторы. В отсутствие занавесок и без того большое, от стены к стене, от пола до потолка, окно казалось входом в небесное царство, а Ольга своим озадаченным видом напоминала привратника, что решал, кого пускать, а кого нет.
– Доброе утро! – громко произнес Андрей, стараясь вырвать Ольгу из мира иллюзий.
– Доброе, – удивительно легко отозвалась она, – хорошо, что ты проснулся… Дай я на тебя посмотрю…
– Ты что, не спала совсем?
– Отчего же… Пару часов. Встань, пожалуйста, к окну.
Андрей послушался. Ольга разглядывала его какое-то время, а потом разрешила пойти умыться и попить кофе. К тому моменту, когда вторая чашка подходила к концу, Андрей снова поймал на себе пристальный взгляд.
– Оля, что-то случилось? Ты смотришь на меня так, будто я съел слишком много круассанов.
Ольга засмеялась.
– Нет. Круассанов не жалко. Я решила написать твой портрет.